писанинки :)

[Gazero]

Мои истории, байки и рассказы. Буду рада Вашим отзывам.

[Gazero]

Кроха… бубенцов

Слышите стук колес, что загадочной мелодией смешался стихой песенкой снега, словно переливающегося лунными искорками? То, скажу вам,по секрету, все близится…
Повозка, от которой так и веет веселыми переливами бубенцов, до отказа набитая подарками… всем на свете: сладостями и игрушками, книжками и инструментами, платьицами и тарелочками; мчится она, разудалопронося по снежной долине эхо…
Добродушного урчания и усердного перебирания массивными лапками… будто гигантов, моржей, усатых, старательно удерживающих огромными бивнями поводья с развевающимися пестрыми ленточками; премилых и пухленьких, благовейно спрятавших за круглые щечки рыбу для долгого-долгогопутешествия: предстояло им…
Сквозь лабиринты льдин и танцующих снежинок, спешить к причудливым песчаным дюнам и тайнам пирамид; к розовым садам, в которых незримо закрались драконы пагод; к таинственно перешептывающимся, в полумраке, звоном колоколов, башням замков; к зарослям джунглей, в которых играет лучиками неунывающее солнышко; вперед…
Ведь, везде, в самом укромном уголке самой далекой страны, и непоседливые глазки мальчишек, и бесшабашные сердца юношей, и кроткие, теплые руки дедушек; все, ждут их, украдкой мечтают об, пусть и самом маленьком, подарке, миге сказки, что затаилась…
В белоснежной выси, царящей в краях, откуда неутомимо торопится к ним повозка, за которой только и успевал приглядывать… один, дивный, искристо-белый кроха, невольно поминутно зевавший робким ротиком и потиравшим кулачками круглые, чудные глазки; они…
Старались изо всех сил следить, чтобы ни один из, восхитительно-неповторимых, подарков не потерялся, не выпал из, словно ветер, несущейся, повозки, не оказался исподтишка унесенным жадно-хитрыми ручками вьюги, усыпляющей перезвоном бубенцов; не оставил его, быть может, самого заботливого и доброго, хозяина без радости, хоть на мгновение, увидеть его, ощутить неугасающее счастье от общения с ним; вот и…
Признаюсь вам, с усилием, но крепко, сосредоточенно, придерживает кроха одной ручкой несметную кучку подарков, а другой – поводья, что так ивырывались из них, порою и вовсе норовили исчезнуть в прохладном густотою снежном тумане; не терял ни секунды и все храбро, с любопытством присматривалсяк…
Ледяным горизонтам, ко ждущим джунглям, пагодам, пескам; тихонько, призадумавшись, поглаживая усердно бегущих моржей и переливающиеся, словно сказкой ноток, бубенцы повозки; он все же верит в то, что…
Кто-то, в один, фееричный и тишиною, миг, найдя под пушистыми лапками елки подарок, осознает – это отголосок волшебства, который всегда рядом; и захочет узнать…
Какой он, на самом деле, тот дивный кроха… бубенцов, чьи перезвоны, будто сказки…
Загадочной мелодией смешались с тихой песенкой снега, словно переливающегося лунными искорками? То, скажу вам, по секрету, все близится…

[Gazero]

В одном тихом... тумане...

... Притаились робкие глазки малыша-лисенка, осторожно прищуривающиеся к рассеянной в тумане лунной дымке, ласковой и мягкой; он...
Изумленно ощущает нечто, тоже мягонькое и пушистое, аккуратно принюхиваясь мокрым носиком к этому - это его хвостик, неосторожно запутавшийся в прохладном полумраке и мокрых листьях; это...
На миг очень встревожило малыша: что делать ему с таким пушистым хвостиком, таким одним и мягким, когда все какое-то тихое, словно впервые притаившееся в неясных мерцаниях звездочек, видных сквозь туман?
Лисенок вопросительно чуть забавно покусал его нежными, крошечными зубками - послушный пушистый хвостик потянулся в ту же сторону, что и смешно встрепенувшиеся усики его крохотного владельца...
Он радостно вскочил на тоненькие лапки и еще усерднее потянул за него, так поглотился новой забавой, что скоро закружился на месте, тщательно удерживая маленьким ротиком хвостик, даже недоуменно тоненько и тихонько рычал, ворча на него, выскальзывающего порою, намокшего...
Но вскоре он скучающе опустился на тепленькое одеяльце из листьев (малышу вдруг стало тоскливо, что его, такой пушистый, хвостик как-то неинтересно играет с ним); лисенок нехотя провел лапкой по усикам и носику, будто отряхиваясь от разочарования и...
Открыл для себя совершенно восхитительную вещь, мягонькими живыми листиками шелестнувшую чудно-трепещуще под лапкой - крошечные, задорно торчащие ушки, с замиранием его крохотного сердечка, бережно и осторожно берущие навек будто волшебство...
Они моментально-дивно ловили тонкий шорох возни на паутинке, находившейся где-то далеко-далеко, в то же время, рядом; несомненное шуршание соседа-крота, жадно прячущего от глаз всех свою бархатную черную шубку; пение лесных птичек, так и кажущее сладкой колыбельной...
Малыш, понимающе внимая ей счастливым легоньким сопением дремы, зевнул и благовейно уткнулся носиком в пушистый хвостик, навострив ушки - отчего-то казалось ему, что есть лишь мгновение окунуться в сказку, почти сна, мечты, шепотов, эхо, топота и... стоит все это слышать; только...
Что-то внутри лисенка, казалось, в первый раз безнадежно-протяжно пискнуло, тяжелой пустотой неприятно шлепая по его теплому, изумительно мягкому и трогательному ротику, пузику и... сердечку - хотелось что-нибудь снова сунуть на зубки, чтобы пропало причудливо жуткое, беспросветное бледнющим холодом, чувство голода; и лисенок уже по привычке торопливо кусал хвостик...
Он давал редкостно мерзкую вещь, только усиливающую свой ужас, некогда занимающей, пушистостью, - призрак вкуса, вперивший в малыша свои глаза; то большим-большим усатым зверем со странными лапками и громадными острыми зубками; то огромными, ярко-оранжевой чернотой, глаз крылатого существа, скупо философствующего непонятными лапками с когтями и... нелепым мелким-мелким рябым мехом, распростирающимся мощно и широко, гордо, недобро; то...
Уж и не хотел малыш и знать о том, что есть у него неповторимые бусинки глазок, которые видят такой страх кругом; он запищал вголос и беспомощно задрыгал лапками словно стараясь ударить по закрытым глазкам, носику; хвостиком, головкой, иногда покусывая все из этого, до чего доставали зубки...
С горечью осознавая что… во всем этом одиноко отчаянно звучит лишь его тоненький голос; будто зовущий всегда быть рядом и не уходить только-только увиденные капельки радуги на спинках светлячков; услышанные напевы феерии ночного леса; потрепанный его пушистый, такой один, хвостик; что подходит...
Призрак вкуса, словно готовый забрать бедняжку-малыша навсегда в страну черного и перевернутого солнца, кислотно-синего снега и каменных, сломанных, угрюмо молчавших шелестом, трав; как вдруг...
Малыша легонько и ободряюще потрепали за холку и за хвостик, чьи-то, почти такие же, зубки; сильные, немного нарочито напыщенно, лапки бережно отерли его мокрые глазки от дрожащих капелек… слез и грязи и утешающе дотронулись до носика; а чей-то, почти такой же, носик был запачкан синей ягодкой, мягко положенной возле лисенка...
Он легонько задрожал, отполз усиленно назад, осторожно зажмурился, а потом и решился, встал на лапки, убежденно едва слышно фыркнул и осмелился приоткрыть глазки: над ним склонился... он сам, только капельку повыше, чуть побольше; с поразительным пушистым хвостом, мощной мягонькой грудью и плечами, с много услышавшими острыми ушами, украшенными крохотными черными оборочками; и, вместе с тем, у него почему-то были...
Маленькие снежинки, точно сотканные из луны, что-то необычно прочно скитающе-спящие повсюду - в хвосте, на спине и лапках, на ушах и над... внимательными, ласковыми, точно мягко улыбающимися глазами; царапины, склеившиеся куски шерсти и даже укусы от грозного надутого еще незнакомого медведя, что любит вечно только себя угощать, а на других рычать и беспричинно, безжалостно, из низко-привычного удовольствия бить и кусать; были у него натруженные лапки и уставшие зубки; только малыш...
С, как никогда, неповторимо радостным писком кинулся к нему, прижимаясь к его ногам и стеснительно подставляя головку для его большого, шершавого, но... искренне-приятного добродушием языка; вдохновлено рассказывая ему про свои открытия, порою припевая на веселый лад, понятный только им; смышлено смакуя сочное и сладкое угощение, иногда осторожно похлопывая лапками по глазкам, ушкам, хвостику, по всему, что доставал; восторженно осознавая - все это правда...
И теплые, убаюкивающие солнышком, нотки его тихого голоса, доносящегося откуда-то издалека, но... и рядом-рядом, внутри, бесконечно восхищенного всем этим сердечка лисенка…
И его умелые, ловкие и мягкие лапки; играючи ловящие хвостик малыша и нарочито медленно догоняющие его или легонько покусывающие его в увлекательнейшей забаве, полезной и согревающей...
Как его сердце, под таинственный шепот счастливо засыпал лисенок, свернувшись калачиком и с негой ощущая, как, почти весь, укрыт самым замечательным одеяльцем в мире - под его пушистым, большим хвостом, так загадочно покрытым словно неведомым роем снежинок...
Они тихонько кружатся в выси, вместе с кокеткой-лунной дымкой, где тоненько-трогательный лобик, счастливо дремлющего, малыша чуть соприкасается с лобиком... его самого, только немного повыше и чуть побольше, словно усыпанного странно-крепко спящими снежинками; что никогда его не бросят, а только...
Всегда подарят живую, трепетную сказку синей легкой сладости ягодок; неуловимого, но такого пушистого, такого своего, хвостика; листиков гулко-тихого леса...
Его переливов мелодий ночных эхо; шуршание крота, гул, усыпляющего, свежего ветра в ... одном тихом... тумане...

[Gazero]

Однажды в Египте

… Один особо любящий впечатления молодой и просквозивший романтизмом гражданин, по прозвищу Носик, тайком пробрался в пирамиду, многообещающую свою отдаленностью от остальных и духом таинственности.
Все ему нравилось – и старинные росписи на стенах о жизни богов, и факела с веселыми огоньками. Прямо ходи и ходи этими лабиринтами, дыши атмосферою Древнего Египта…
Только вдруг видит – что-то блестит. «Ну уж такие мы по природе – сороки!» - кающимся тоном думает Носик и протягивает руку к блестящему. Хвать – а искорка от него еще дальше пошла.
Любопытный романтик уж и на четвереньки встал, мысленно стыдясь, но не имея воли что-либо с собою сделать, чтобы остановиться – все хватал и хватал таинственный огонек.
Так он дохватался до того, что… стукнулся головой о массивную статую извечного божества с головою волка. Ее вид был не для впечатлительных. Осознавая это, Носик с непонятным изумлением смаковал мелкую дрожь и только стоял на одном месте, подобно ребенку: «Так, и куда идти?... Все это жажда экстрима, будь она не ладна!... Говорили мне – поезжай в санаторий, и дешевле, и полезнее, и спокойнее… А я тут захотел приключений на свой багажник съеденного!..»
Тут его мысленные отсчитывания прервались истошным воем и сверканием глаз у статуи (впрочем, слишком мизерной для того, чтобы ею называться)! У малокровного отдыхающего вмиг душа ускакала в пятки.
Он стал бежать, куда глаза глядят, но тут… Темноту, все еще нагло отсвечиваемую искрой, пересек скарабей и больно ударил Носика по затылку. «Ну уж, отвяжись!» - зло подумал он, начиная неуловимый бой с тенью жука, а тот все налетал и налетал, неприятно ударяясь то в лицо, то в руку, то еще куда-то…
«Слепой он, что ли?» - мысленно недоумевал отдыхающий, напрягая все искусство ушу, который знал, на то, чтобы отогнать надоевшее животное.
А злоключения на этом не желали останавливаться: рукою подать – на таком расстоянии от Носика проехала… мумия на мотоцикле. «О нет!!!» - жалобно воскликнул он про себя и побежал просто, куда ноги несли. Мумия погналась за ним, заставив юркнуть в какую-то щель стены. Романтик с облегченным вздохом поблагодарил все на свете за то, что непрошенные чудеса в пирамиде наконец исчезли и он может спокойно перевести дух, расслабиться.
Однако, в этом мистическом месте, как оказывается, необходимо было быть всегда на чеку: вот и громогласный голос … фараона, который механически грозно поводил символами власти в руках и тупо уставился на Носика, с интересом его разглядывающего.
Он уже сочинял, какую мучительную и полную страданий из-за любви пережил невесть кода этот фараон, как его энтузиазм исчез: вокруг этого могучего правителя Египта лежали черепа и кости.
И уж тут Носик беспомощно вслух разразился пронзительным «Караул!!» и пробил собою от испуга стену пирамиды. У стены стояла хитро-важная физиономия араба в накидке.
«Деньги давай!» - нахально попросил араб по-цыгански протягивая руку.
«Что?! – немедленно возмутился Носик. – За те кошмары внутри пирамиды я еще должен платить?!»
«Ну да, это ведь аттракцион «Мурашки древности». Ты же получил мурашки? – едко осведомился тот и упрямо потребовал. – Так что – деньги давай!»
«Держите! – с явной обидой подал сумму отдыхающий и тут же взорвался. – Только за что?!»
«За то, что мы выход из пирамиды показали!» - важно заметила… мумия, стоящая неподалеку от араба и аккуратно снимающая шлем.
Романтик с отвращением попрел к отелю, мысленно давая себе клятву никогда больше не бывать в Египте: мало ли какая у него история, но хуже нет, когда и за давно прошедшее надо платить!
Но одно Носик понял: сам наступил на те же грабли, ведь, уже подходя к своему номеру, вспомнил, как наивно купившись на красивые легенды о Тибете, позволил себе Йетти свистнуть незаметно телефон.
И вздохнув, вовсе обязал себя быть домоседом: романтики он получит только из своих фантазий, а в жизни криминал один, в нее носик любопытно и просто нельзя совать!....

[Gazero]

По ту сторону...

Уютных граней... дворца-ракеты, сконструированного в форме мишки в короне, Принц... уже давно не спит, хотя за окном еще плясали ночные белоснежные стрелки...
Нет, быть может, совсем не лунных лучей - то были вспышки стрельбы, истекающие в последнее время из "левой лапки" дворца-летучего мишки (там жилаего мама, Королева, что больше всего на свете любила прихорашиваться у зеркала, покомандовать и... разбудить его вот таким неприятным образом).
"Дай же ребенку поспать!... Сколько раз можно просить!" - раздраженно-неузнаваемо запищали из "правой лапки" причудливого дома Его Высочества (то был, конечно, его папа, Король, который был очень недоволен привычкой жены будить сына выстрелами); и из этого крыла дворца тоже вырывался столб раздраженных вспышек.
"Каждый раз одно и то же! - уныло подумал Принц, вяло потягиваясь и зевая, с усталым интересом прислушиваясь к маминым традиционным пискам по рации о том, что «так надо», - Странно, что когда-то было по-другому...".
Он был прав, думая так: где-то в последний месяц, как сейчас, она вдруг как с трона рухнула и принималась его будить рано, целый день поить всякими невкусными бальзамами и маслами, вместо привычных блюд давая только какие-то обезжиженные или наоборот - водянистые каши и салаты, которых порою есть было невозможно.
Вдобавок ко всему, Королева еще запрещала ему выходить из своих покоев (они располагались в "голове" летающего замка-мишки), общаться со слугами, в частности - со служанками и даже - просто вставать с постели.
При этом она, хоть лиши ее короны,твердила ему одно и то же: "Ты болен, очень болен!... Мальчик мой, пока не поправишься, никаких пирожных и игры в крикет!...".
Но... дело в том, что Принц не чувствовал себя больным, ничуть, до минуты, когда она бросилась лечить его, непонятно от чего; а сейчас ему действительно стало очень плохо, без привычного режима и питания - он похудел, побледнел, скоро и вправду не мог вставать надолго с кровати, ведь очень болел живот, иногда так сильно, что он тихонько плакал.
Королева же, видя это, только сердилась и хмыкала про то, что все то - "капризы привыкшего не к рыбьему жиру, а только к своему, королевскому" и бралась еще усерднее пихать всына тонны лекарств, следить, чтобы окна в его покоях были плотно закрыты ("а то не хватало еще простуды") и шторы задернуты.
Так и пребывал несчастный Принц в кислом одиночестве, в душном мраке, в лишениях, все равно что в изгнании или в каком-то заключении, при роскошных покоях, заполненных любимыми книжками, статуэтками солдатиков, маленьким полем для игры в крикет; не увидев ни одной принцессы за свою жизнь, хотя был уже в летах жениться.
К счастью, его папа старался сваливать государственные дела, указы-приказы, прием послов и гостей на своих министров и советников (одному из них даже позволял, при особо важных случаях, садиться на трон, одевать корону и мантию), а сам спешил утешить и поддержать -сидел около него, бывало, ночами и днями, разговаривал на всякие темы, шутил, читал книги и смешно играл в крикет за его честь.
Иногда Король даже пробирался тайком на кухню и договаривался, чтобы, измученному потоком лекарств и голода, наследнику престола готовили любимые блюда, он потом сам относил их сыну, спрятав в свертки с приказами; за что, разумеется, получал от жены.
Но, не смотря на это, он продолжал ходить к нему, проветривать его покои, поддерживать нормальное освещение и досуг для него; но в один день...
Когда слуги были взволнованны особо громкими оханьем и стонами Его Высочества, доносящимися из "головы мишки", всей гурьбой прибежали к Королю, он не выдержал и, без всякой рации и плотно закрытых дверей в свою "лапку", устремился к Королеве, что, как ни в чем не бывало, возилась у зеркала с пудрами-помадами.
- Слушай ты, женушка! – грозно сказал он, за сдвинутыми бровями пытаясь скрыть волнение за своего ребенка, которое мучило его уж целый месяц. - Ты что же это? Я присылаю к сыну лучших лекарей - ты их отсылаешь и не пускаешь, отговариваясь своим "безошибочным материнским чутьем"; посылаю к сыну слуг - не пропускаешь их к нему, и самя должен к нему через окна заходить... Ты что, решила моего сына убить своими водянистыми кашами да микстурами?!
- Он не только твой сын, но и мой!!- истерически запустила в своего супруга пудреницей та, гневно уставившись на зеркало и надув хорошенькие губки, - Как ты можешь говорить, что я, мать, захочу "убить" свое дитя?!... Я его люблю, забочусь о нем и просто лечу...
- От чего?! - от шока, полученного, казалось, давно, при наблюдении за состоянием Принца, что не прошел до сих пор, отчаянного озлобления, Король едва удержался от намерения разбить зеркало, что так привлекало внимание жены, не жалея рук, - Наш ребеночек был абсолютно здоровым, радостным... До того дня, прошлого месяца, как ты привезла для себя эти заморские журналы!... А ну говори, что такого там вычитала и что тебе тогда засело в голову, что теперь так терзаешь нашего малыша!...
- И не подумаю! - гордо вскинула голову его взбаломошная собеседница. - У каждой женщины, жены и мамы должны быть свои секреты...
- Вот прикажу тебя казнить, - потерял терпение тот, - тогда будет "секрет"... А я скажу: "Она с ума сошла, чуть не лишила жизни наследника престола и убежала!"...Говори, я сказал!!
- Не мешай мне заниматься ребенком!- привстала раздраженно Королева, - Это не твое дело!!... Государство-то, поди, совсем запустил... из-за своих глупых предрассудков!... Позор, Ваше Сиятельство! Так что... еще надо поразмыслить, кто из нас с ума сошел!...
- Стража! - прикинулся глухим Король, питая надежду любой ценой облегчить страдания сыну, хоть эта стойкость и вспыльчивость давались ему нехотя.
Тут Королева... не на шутку испугалась, она знала, что муж слов на ветер бросать не привык; судорожно заходила у окон своих покоев, дрожа и ища выход, который, кстати говоря, он упорно загораживал собою.
- Ты никуда отсюда не пойдешь, пока не скажешь, в чем дело! - притворно-сухим тоном твердо изрек Его Высочество, на всякий случай, потешным образом упираясь в проход руками и ногами.
- Ладно! - бросила Королева, лихорадочно бросая ему пачку пестрых заграничных модных журналов, где давалось сотни советов, как... похудеть, и оправдательно-виновато промямлила - Да, ну может, переступила меру... Но мне так хотелось, чтобы Принц рос стройненьким и здоровым, а то, за прошлый месяц он так располнел, на булочках и пирожках...
- Ты что, совсем тронулась? -разбитым тоном произнес Король, что аж присел от услышанного, - Из-за какой-то модной ерунды истязаешь нашего кроху?!... Я тебе сотни раз говорил: "Пусть кушает, если хочется, значит, ему так надо; а если что - его животик сам решит, как ему похудеть для пользы... А не для дурости!!... Уж если ты такая хорошая и заботливая, то на пустую казну, что я потратил на докторов (так и не пущенных к нему); купила бы... себе здравый рассудок и чувство меры!...
- Ладно-ладно... - холодно пообещалаего супруга, очень жалея, что скоро все станет, как прежде, и придется бросить советы по поводу питания и режима Принца с подругами, которые с восторгом ахали на ее хвастовство об "осведомленности и мастерстве быть хорошей, модной мамой".
- Ну... - ее оппоненту вдруг очень захотелось хоть чем-то кольнуть, чтобы отомстить за дни и ночи томления сына, - Ничего не поделаешь, раз... вот (ты) мымра - она мымра и есть!
На такие слова его супруга завизжала, как разъяренный зверь, и закружилась по покоям, швыряясь в него чашками, блюдцами, украшениями, косметикой, догоняя и изо всех сил стараясь дать оплеуху за такое страшно неприятное словечко (оскорбление); в результате чего обе "лапки мишки" завертелись, затряслись (заходили ходуном),а...
Принцу стало даже легче, когда его слуха коснулся топот ног, шелест платья мамы и испуганные возгласы папы, проносящиеся молниеносно по всему "мишке" - боль в животе утихла и…
Руки вдохновлено сами потянулись за любимой книжкой, глаза увлеченно стали воображать, как дерутся за его будущее королевство ряды верно ждущих на полке солдатиков (тем более, грохот стоял повсюду неимоверный); а…
Ноги аккуратно зашагали по маленькой площадке для крикета, чуть еще сгибаясь, но от этого удары выходили удачными и точными, а игра - захватывающей и как-то по-новому яркой.
У него неожиданно появился энтузиазм все же, раз, прокрасться в людские комнаты и посмотреть, поговорить со слугами - надо ведь готовиться в скором времени вести переговоры с послами, еще…
Пококетничать со служаночками - ему, как натуре, на самом деле, душевной и влюбчивой, необходимо было потренироваться вести себя со своей будущей невестой; да и…
Просто погулять по лабиринтам"мишки", подышать свежим воздухом и полюбоваться на тихое, светлое небо.
Негаданно, потихоньку, возвращалиськ нему и аппетит с силами, привычная мечтательность и задумчивость, любопытство и даже азарт: Принцу захотелось побродить по самым потаенным закоулкам своего необычного дворца, разузнать все пропущенные и свежие новости, счастливо крепко засыпать и просыпаться с удовольствием...
"И все же нет плохого в том,что я лечусь – вот и… Папа с мамой, наконец, не скучают!... - умиротворенно-с оптимизмом сделал вывод он, слушая, как, Король, спасаясь от рассвирепевшей жены, пулей, с шумом, заскочил в свои покои, наглухо закрывшись; а Королева, возбуждено заверещав ему по рации, открыла огонь по его "лапке"; и вот...
По ту сторону...
Уютных граней... дворца-ракеты, сконструированного в форме мишки в короне, Принц...
Вновь, в мягкой дреме ощущает, как за окном плясали ночные белоснежные стрелки..

[Monty]

Про Носика забавно, напомнило "крокодильские" юморески В тебе явно живёт скрытый писатель

Немного "заметок на полях"(это уже "профессиональное", ничего не могу с собой поделать ):
1. Так и осталось неизвестным, что же довелось пережить фараону, полную драматической любви
2. "Побрёл к отелю".
3. Физиономия, сама по себе, не может стоять, лежать и т.д. Где тогда весь остальной араб? Предлагаю такой вариант: "стоял араб с хитрющей физиономией".
4. Йети

[Gazero]

Про Носика забавно, напомнило "крокодильские" юморески В тебе явно живёт скрытый писатель
Немного "заметок на полях"(это уже "профессиональное", ничего не могу с собой поделать ):
1. Так и осталось неизвестным, что же довелось пережить фараону, полную драматической любви
2. "Побрёл к отелю".
3. Физиономия, сама по себе, не может стоять, лежать и т.д. Где тогда весь остальной араб? Предлагаю такой вариант: "стоял араб с хитрющей физиономией".
4. Йети

Спасибо, и за замечания тоже :)
Буду стараться (и исправляться тоже)

[Monty]

Та нема за шо Сам, порой, разные ляпы допускаю, бывает =)

[Gazero]

Сам, порой, разные ляпы допускаю, бывает =)

Как автор автору признаюсь - я ляпы допускаю либо от незнания (что редко), либо от увлечения (поспеваю за музой, мыслью, идеей.. :) )

[Gazero]

«Приключения щенка Фили»


Детективчик

Однажды маленького, очень любопытного щенка Филю отправили на лесопилку поглядеть, что там делается. Потому, как сказывают, на лесопилке стали дела странные твориться: иной раз заходишь – никого нет, а из самой далекой комнаты (что за красным занавесом) звуки жуткие доносятся и тени страшные мелькают! Вот и послали щенка разведать: авось шустрый – все узнает, раскроет тайну....
…Ходит Филя по помещению вверенной ему лесопилки да хвостиком виляет – уж больно нравятся крутящиеся на подставках пни, грохот распиливающих машин, свежий аромат древесины. Только удивился наш щенок: ничего подозрительного не происходило.
- Лесопилка - как лесопилка – шум пилы да опилки! – сказал Филя и давай дальше гулять и треск дров передразнивать. Скучно малышу стало и решил он опилки ловить. До чего забавно выглядела эта картина: гоняется наш Филя за опилками – только ушки по ветру развеваются!....
…Так беспечный щенок забавлялся и, незаметно для самого себя, прибежал к концу лесопилки: длинному коридору с разноцветными занавесами. И тут-то услышал Филя «звуки жуткие» в конце коридора.
- Ну и напугали! Очень «страшная» музыка! – насмешливо усмехнулся щенок, дрыгая от удовольствия всеми четырьмя лапками. Дело в том, что чудаки, описавшие музыку, звучащую из-за последнего красного занавеса чем-то страшным до невозможного, до невозможного ошибались: играл веселенький мотивчик, от которого хотелось радоваться и смеяться (но никак не прятаться куда подальше и дрожать)! Но тут Филя поднял свои забавные ушки от удивления: то там, то сям из занавесов мелькали сучья деревьев! Это были даже не сучья, а руки коряг, в такт музыке махающие в дверях своими пятернями!
- Вот это тайна! – пробормотал все еще удивленный щенок – И чего ж они веселятся так? – не без усмешки прошептал он, твердо решив заглянуть в последнюю таинственную дверь…
….Приподняв красный занавес, и войдя в эту дверь, Филя оторопел: посередине комнаты лежал граммофон, из него лилась веселая музыка, а вокруг плясали на разные лады деревья-человечки. Наш храбрый маленький «Шерлок Холмс» незаметно присоединился к ним. Деревья оказались добрыми и не менее веселыми, чем мотив, под который они дружно танцевали. Забавные существа подбадривали Филю, некоторые делились секретами своего хореографического мастерства.
Накружившись в плясе до упаду, деревья плюхнулись на поломанные машины отдохнуть и поболтать. А щенок про свой долг не забывал и, набравшись смелости, спросил у самого старшего дерева:
- Можно узнать, почему вы так веселились?
- Отмечали пятую годовщину пиления наших собратьев на этой лесопилке! – степенно ответило дерево.
Действительно, лесопилка работала пять лет. Только Филя не понимал, чего радоваться уничтожению ближнего?! Да и помнил он, что рабочих лесопилки такие празднички очень даже пугают. Поэтому щенок аккуратно спросил своего собеседника:
- А разве это хорошо, когда ваших друзей пилят? Ведь они, можно сказать, умирают! А вы радуетесь этому! Людям это не нравится! – неуверенно прибавил он.
- Люди не понимают, что мы умираем ради их блага! – вновь заговорило старшее дерево.
- Ведь мы и созданы им в помощь! – вторила коряга поменьше.
- Это людям у нас надо учиться! – важно сказал карапуз-дерево.
- Это уж точно – вздохнул Филя.
Вот такая тайна!


Елка

Как-то раз смышленый щенок Филя проснулся в абсолютно новой для себя реальности: когда все бело-бело и почему-то все очень торопились за...
Большим-большим деревом, усыпанным сверкающими облачками снега и приятно-зеленым, ароматным, даже торжественным...
Филя в интересе заперебирал лапками вокруг нее, принюхиваясь мокреньким носиком, ловя аромат...
Опушки с морозным воздушком и тропинками, приглашающих отправиться проведать белоснежных зверят, по их следам пройти в глубины леса, погостить у сони-мишки...
Щенок от вспоминаний и впечатлений аж забавно запрыгал, умилительно чуть попискивая и лая, тряся хвостиком и ушками, пытаясь притронуться лапкой к ближайшей, как ему казалось, препушистой ветке.
Однако, как только это было сделано, от неожиданного столкновения с гордым рядом колючек, покоившихся на ней, малыш недоуменно-чуть испуганно пискнул, отпрянул, а после...
Сосредоточенно принялся описывать круги вокруг елки, с потешным выражением мордочки ворча и рассуждая:
- Ну уж - праздник - так радоваться набору колючек цвета болота, к которым и подходить лишний раз не охота! И что в ней находят?..
Так рассуждал наш крошечный герой, рассуждал, и совсем приуныл духом, немножко разочарованно-рассердившись, уже собрался важно повернуться в другую сторону и припустить в теплый домик; как от удивления поднял ушки, ловя ими слова:
- Даже колючки елки нужны!
Филя присмотрелся, чтобы понять, кто сказал такое, а как понял, то аж присел от изумления на задние лапки (то шептал рой снежинок, что все это время играли с малышом, незаметно трепля и щекоча его носик, ушки и хвостик!).
Крохотные белые манюни-подружки, они невольно чуть приподняли настроение щенку, с радостью обнаружившего в себе вернувшееся привычное любопытство.
- И чем же? - спросонок он еще больше захватал снежинки лапкой.
- На острые иголочки можно повесить сласти и блестящие игрушки с фонариками! - ответила первая снежинка.
- Здорово! - сказал Филя сам себе, ведь он любил яркое.
- Еще вокруг нее можно играть и водить хороводы! - подмигнула малышу вторая снежинка.
В ответ тот тихонько пропищал от понимания и удовольствия - ему так нравится играть с друзьями.
- Так же под елку кладут подарки! - шепнула третья снежинка.
Филя на это отметил, что "несмотря на иголочки, очень хороша и красива елочка!".
После этого стайка снежинок весело умчалась в далекую высь дальше, а наш щенок тихонько погладил носиком елку, что теперь казалась ему мягкой, волшебной, такая большая, полезная и грациозная...
Когда все бело-бело...


В музее

Захотелось как-то маленькому щенку Филе на шедевры искусства поглядеть. И музей он выбрал для этой цели один из лучших в городе: какие хочешь эпохи встретишь: и мумий с пирамидами Древнего Египта, и модель Парфенона Античной Греции, и маленькие замки Средневековья, и даже фантазии на космическую тему…!
Но вот: музей только что открылся, а желающих на чудеса мира поглядеть – Филиных лапок хватит, чтобы пересчитать посетителей музея! Только нашему щенку наоборот – хорошо! «Тишина, броди и глазей в оба!» - такой мыслью он руководствовался, покупая билет в музей в предвкушении часика-другого уюта и просмотра экспонатов музея. Но не знал Филя, что музей не простой, а с притаившимися жуликами! И что сокровищам эпох угрожает страшная опасность!...
…Нашему малышу было крайне досадно, что «экспонаты трогать руками запрещено» Правда, у Фили рук не было, но его мокрый, любопытненький черный носик был куда шаловливее самых непослушных рук! Щенок норовил притронуться своим носиком к фигуре викинга, так его интересовавшей, чтобы понюхать шкуру, в которую он был облачен, а потом незаметно лизнуть его руку, устрашающе поднявшую меч. Но поглядев на лицо викинга, «озаряемое» кривой усмешкой людоеда, Филя фыркнул и побежал к другим экспонатам, мысленно время от времени вспоминая противную «улыбочку» викинга…
…Тут его поток возмущений оборвался: щенок внимательно прислушивался к шороху в Египетском зале. Кто-то явно торопился что-то без спроса взять из музея. Воспитанный в душе настоящим милиционером,
Филя храбро ворвался в зал, где раздался подозрительный шорох. Догадливый щенок не ошибался: он созерцал, как двое воров лихорадочно запихивали золотую маску Тутанхомона в пыльную сумку, уже набитую до отказа украденным добром из всех залов музея! Филя – ярый поклонник добра и справедливости во всем – звонко залаял на злодеев. Преступники в страхе отпрянули от сумки, но увидев маленького щенка, только и успевавшего в лае открывать и закрывать ротик, разозлились не на шутку.
Один даже, «улыбнувшись» не хуже той фигуры викинга, зло выпалил:
- Ах ты, жучка! – и понесся со своим товарищем (и сумкой!) за нашим хитрым малышом через все залы…
…Филя – «Божий одуванчик» – за время своей прогулки по музею запомнил, где стоит охрана черного входа музея. Поэтому он, пугая и путая незадачливых (как он успел заметить) хулиганов, сдаст их, как миленьких, в руки правосудия…
… Бежит удалой щенок Филя и хихикает: грабители, гнавшиеся за ним по пятам, были явно не «спортивными мальчиками». Они еле волочили ноги, пыхтя и спотыкаясь через каждый шаг. А нашему малышу только этого и надо было: ведь в зале варягов и викингов их ждал сюрприз. Наконец «марафонцы» грянулись о земь без чувств. А предусмотрительный Филя ни секунды не терял: предупредил охранников, чтобы они схватили бандитов, и юркнул в зал варягов и викингов готовить сюрприз… Воры тем временем очнулись. А наш Филя уже скулил из-за военной ладьи варягов. Воры готовы были петь и плясать от радости!
- Я знал, что эта собака не уйдет далеко! Сейчас мы с ней разделаемся! – торжествующе прошипел первый грабитель.
Но умный щенок все уже распланировал. Он незаметно пробрался к фигуре викинга с усмешкой людоеда и зарычал:
- С кем разделаетесь?! С собакой?!
Слабонервные мошенники затряслись и побелели от страха: им-то ведь казалось, что это фигура вдруг заговорила! Один жалобно пискнул:
- Пощади нас!
- Хотите пощады – бросайте сумку и убирайтесь восвояси! – еще страшнее рявкнул щенок. Глупые воришки молниеносно бросили награбленное и с воплем кинулись из зала, второпях грохнув дверью…
…Филя сумел обгнать трусливых воров и пошутить над ними в очередной раз, предварительно сообщив охранникам, в каком зале оставлены похищенные экспонаты. Он поставил зеркала в последнем перед черным входом зале ужасов и стал выть как привидение. В зал вломились грабители.
- Ну надеюсь, хоть здесь мы найдем эту противную собаку! – простонал менее инциативный жулик и вдруг, увидев привидение, заорал не своим голосом.
- Что орешь?! – хотел было накинуться на него другой вор, как раздался скрежет ( это Филя решил испугать их, царапая пол лапками).
- Что делать? – лепетал уже первый злодей, который всегда был буйным «романтиком с большой дороги»: выключенный нашим малышом свет отнял у него последнюю каплю отваги. Мысли и взгляд обоих был прикован к страшилкам в этом зале, которые, как им казалось, вот-вот оживут. И вот свершилось: Филя торопливо сбросил чучело зомби с подставки, подергал рукой фигуры ведьмы и покачал привидение, сопровождая все это жутким воем, скрежетом и глухим смехом.
Жуликоватые души криминальной парочки ушли в пятки – все кошмары их воображения оживают! С душераздирающим криком первого вора:
- Бежим, все равно тюрьмы не миновать!
И с неудачным разбегом второго преступника, оба они, как и ожидал изобретательный щенок, ударяются лбами о зеркала и падают почти замертво…
…С каким наслаждением потом Филя провожал их (уже схваченными охранниками). С каким упоением осознавал он, что совершил героический поступок. И с каким аппетитом покусывал косточку от скелета динозавра, подаренную музеем за победу над грабителями.

[Olgfox]

Это уже настоящий писательский уровень. Впору печататся!

[Gazero]

Это уже настоящий писательский уровень. Впору печататся!

Спасибо)
Рада бы, но пока - печатаюсь только по форумам ;)
ПС буду стараться)

[Gazero]

Хрустальная...история...

Неслышно пролистывает страницы, на которых словно играет бабочка-луна со звездочками-котятами, увлекая вас в дивный миг...сказки...
Только в ней деревья по ночам сияют белоснежными листиками и веточками, а тишина озаряется... ворчанием Феи. "Как может Фея ворчать? - спросите вы, - Ведь ей полагается быть доброй, ласковой и кроткой..."
"Ну да... - услышите вы в ответ сердитый голосок из тени белых-белых листиков, - Фея я, но ничто обыкновенное мне не чуждо!... Кроме того, я еще только учусь быть Феей, потому кличусь Фейкой!..."
И перед вашими глазами важно-забавно выйдет девочка, маленькая, с кислыми карими глазками и чуть вредным курносым носиком, усыпанным веснушками, что... переливаются, играя всеми цветами на свете; в простеньком бардовом мундире с массивными, ослепляющими эполетами в виде двух крупных золотых алмазов, что длинной цепочкой таких же алмазов ниспадали иохватывали мундир до самого пояса; и с коротко остриженными, озорно всклоченными будто шоколадными кудряшками.
Они все... точно как спорят с ветерком, шаловливо щекочущим их, играя мелкими, но весьма недовольными волнами - их хозяйка расхаживала по лесу из стороны в сторону, приговаривая:
" "Если хочешь стать Феей, устрой так, чтобы какая-нибудь девушка стала принцессой, не то контрольную по практической магии не зачтем!"... А у меня ведь там всего одна ошибка была: ну, подумаешь, превратила шляпу в крота, когда надо было в ворона!... Как же не хочется теперь из-за этого с принцессами возиться!..."
Но, как известно Фейке, с суровыми почтенными учительницами-волшебницами спорить крайне опасно, потому... она вздохнула и отправилась на поиски своей подопечной...
Эта девушка представлялась ей скромной, милой и послушной, как ее описывали в учебниках, но какого же было удивление... и даже бардового мундира, жалобно звякнувшего своей цепочкой золотых алмазов, когда, спервыми шагами Фейки в несчастный, одинокий домик на окраине города (чем-то зловеще утопающем в тени) и ее невинным вопросом: "Девушки есть?"; разразилось:
"Ну наконец-то! - и из темноты выбежала девушка в платьице, испачканном золой, с прелестными чертами лица, но с такими подозрительно-радостными глазами, что у незадачливой феи-ученицы подкосились коленки.
Не успела она и рта открыть, только изумленно и хлопала ресничками, притихло-шокировано наблюдая, как девушка в платьице, испачканном золой, с, чем-то темной, любезностью обняла ее, а потом торопливо усадила за стол, на котором уже поджидали всякие вкусности.
"Ты угощайся, угощайся! - сладко попевала она, придвигая Фейке вазочки с конфетами и кружась в странной радости по комнате, - Отдохни, подкрепись, только... не забудь про платье из алмазной парчи для меня!..."
"Что?! - возмущенно-обиженно встрепенулась та, чуть не поперхнувшись от таких новостей (она еще и слово не сказала, а уж неведомый капкан тянет ее в свои недра, это, согласитесь, возмутительно!)
" "Что, что..." – надула хорошенькие губки девушка, - Платья мне давай модные, туфельку хрустальную, принца!... Это ведь твои обязанности!"
«Нет, так не пойдет!» - робко перебила ее Фейка, с тоской дожевывая карамельку, отряхивая мундир от пыли долгого и утомительного странствия и от чего-то вспоминая параграфы из учебника, в которых оглашалось следующее: "В случае малейшей ошибки все последующие задания для учениц будут перенесены в книжки сказок, что будут доступны всем желающим; таким образом, именно они вправе требовать от учениц исправления своих ошибок и исполнения всех желаний".
"Почему это? – надменно вскинула красивую головку девушка, - Ты же моя "Фея Крестная", ты должна меня на карете отвести на бал к принцу, где я буду блистать в лучшем платье..."
"Еще чего - быть твоей "Феей Крестной"! - рявкнула Фейка, сердито шмыгнув и рывком соскочив со стула, - Я еще даже не Фея, а Фейка!... Потому ты не имеешь права давать мне другого имени!..."
"Знаешь что, Фейка? – потеряла терпение, в свою очередь девушка, от раздражения прекрасное личико которой сделалось безобразным и даже жутким, схватив со стены шпагу, - Мне жутко надоело за кусок хлеба работать на двух взбалмошных сестер и мнительную мачеху; я только и мечтала, что придет ко мне Фея Крестная и сделает мою жизнь такой, какой она должна быть - сказочно-роскошной, во дворце, с принцем... А тут приходит козявка, даже еще не ставшая Феей, становится в пятую позицию и говорит мне: "Не буду!"... Да я тебя за это..."
Высказать всех своих мыслей ей не удалось потому, что Фейка, принявшая ало-белый окрас, от одновременного страха и чувства оскорбленности, вынула свою шпагу и с боевым кличем отчаянно бросилась на нее, чуть ли не метавшую рычания, что совершенно, скажу вам, по секрету, делало ее не похожей на ту восхитительно красивую, милую труженицу, какой обещала быть когда-то; и носящуюся за девочкой по всему дому, лязгая и круша все на своем пути шпагой (вот и стоял неимоверный грохот словно разгоряченного мордобоя несущейся орды, в котором градом сыпались тарелки и чашки, поднимались клубы пыли и... того и гляди, грозил упасть шкаф, причем прямо на разъяренную девушку и уныло напрягающую все свои, довольно скупые, знания по фехтованию Фейку).
Она ахнула и толкнула ее, как раз, когда дом утонул в тумане пыли боя, а шкаф неминуемо падал на, тщеславно заливающуюся смешками и издевками, девушку, все размахивающую шпагой.
Но... как только она встала, раздраженно отталкивая самоотверженную девочку, отряхивая платьице и поправляя прическу, только воцарившаяся тишина, после их драки и, пронзительно-оглушительного скрипучего, грома падения шкафа, упрямо-резко окрасилась слепо-низко-самовлюбленным:

"А я все равно тебя победила!... Так что давай, поднимайся и за работу - колдовать мне карету с конями в яблоках!... Живо!"
"А где хоть "спасибо"(ведь, знаешь, я спасла тебе жизнь)? - мрачно потирала глаза девочка, которая чуть не плакала от боли и унижения, забыв про немного погнутую об, кремневого свойства, шкаф шпагу.
"Ну "спасибо" -нетерпеливо отрезала та, торопливо вставая у зеркала, чтобы привести в порядок великолепное красотою личико, - Довольна?... Теперь бегом готовь все к балу (мне не терпится стать принцессой)!... Бегом!".
"Если не ошибаюсь со сказкой, - буркнула Фейка, решительно-с опаской отодвинувшись в угол и прижавшись к его холодным граням, - то мои чары должны не проходить даром: тебе должны приказать собрать рассыпанный горох и пшеницу с зернышками просо, почистить хорошенько весь дом и посадить несметное количество кустов роз; а ты должна хотя бы стараться это начать делать, пока я все к балу приготовлю..."
"Вот и приготовишь! – хмыкнула девушка, выходя из дома, - После того, как розы посадишь, помоешь все да крупинки соберешь; а я пойду к подружкам, посоветуюсь насчет платья - надо же перед принцем быть во всей красе, по-модному!... Давай, делай, ты ведь Фея, тебе это ничего не стоит!..."
"Я не Фея еще, яФейка!!..." - вскрикнула отчаянно девочка, побежав вдогонку, но... немилосердно стукнулась об торопливо-на глухо запертую дверь и скучающе вернулась: впереди безмятежно колыхалось море грязи, в котором беспечно плавали паутинки и тараканы с паучками; в окне виднелись поросшие сорняком грядки и болотнистая почва, на которую, казалось, страшно было даже ступить, усеянная жуками и лягушками; а зернышки просо, пшеницы и гороха терялись во мраке, насмешливо будто... попискивая крысами и хлопая крыльями летучих мышей.
Глядя на все это, Фейка страстно призналась себе, что лучше миллион контрольных по практической магии, чем... безуспешно пытаться насадить на шпагу и погрузить в корзины непоседливые зернышки просо, скользить и падать, получая синяки от горошинок, обжигать руки об маленький, хиленький волшебный огонек, пытаясь отличить во тьме крупинки пшеницы от дремлющих гусениц; что...
Даже не подозревали, как грустному ндиру Фейки осознавать себя вновь запыленным, испачканным от неподъемных корзин, в которые его хозяйка усердно, с грехом пополам, запихала все зерна, что... вымучила ранками, ушибами и сонливой кислинкой усталости, продиктовавшей лениво-старательно создать из, пролетающих в саду-огороде возле дома, тополиных пушинок лепестки роз, что далее были скрупулезно, пусть и немного криво, собраны в крошечные цветки, составлявшие собою крохотные кустики, редко-быстро объявлявшиеся на их болотнистой почве, в которой отважно вопила на все лады, махая руками и ногами, девочка, распугивая лягушек и давя, убегающих со всех ног, жуков, срывая сорняки цепью алмазов, что, от попытки высвободиться, развевалась, во все стороны...
С сокровенными отголосками стона размашисто водила метлой Фейка по дому, давясь холодным потом, когда подбрасывала в воздух тараканов и паучков, негостеприимно клацающих зубками при ее стеснительно-смелой попытке, балансируя на хрупких припотолочных жердочках, убрать их дрожащий молочно ниточками домик; терла до дыр тарелки и чашки, с непривычки роняя их и еще больше пачкая, ходила по дому, терпеливо нанизывая на шпагу мусор и только и успевая махать ею, отодвигая от себя поломанные, утопающие в полумраке, двери и хватаясь за пролеты проваливающихся лестниц, робко вскрикивая, среди, словно пушечного ядра взрыва, шума...
Некстати навязчиво зажужжала всознании Фейки, еле сумевшей присесть на только-только вычищенную лавку, памятка о том, что вот-вот вернется девушка в платьице, запачканном золою, недопустимо опять разбудить ее писк и крик, грозивший упрятать своей жуткой невыносимостью к троллям, невыполнением всех ее поручений (нужно успеть сделать карету и найти лакеев с конями в яблоко).
Девочка обыскала весь сад-огород, но тыквы или чего-то подобного, как на грех, не находилось, крысы убежали, опасаясь снова получить от нее хлопок по спинке метлой, а серые птички, насытившись уймой ненайденных зернышек просо, пшеницы и гороха, улетели; что же делать бедняжке-Фейке? Я вам скажу: пришлось ей ползти по половицам дома, чтобы...
Насобирать старых тряпок, потом слепить их в аляповатый шар и, наспех прошептав заклинание, превратить в...коляску, криво, с грохотом переваливающуюся на разных колесах, нехудожественно украшенную полосками старых тряпок и узорами кривых усмешек рожиц на грязно-сером фоне, со всей душой выведенных девочкой, не жалевшей мундира, перепачканного красками.
Еще - буквально скакать на шпаге, орудуя ею, едва удерживаясь на шатких канатах причердачных веревок, чтобы согнать в одно кольцо гнезда летучих мышей и сделать их седобородыми стариками в несчастных черных сюртуках и выслушивать от них разглагольствования педантичных нотаций на каждом шагу.
Также - с тарарамом и клубами пыли пробраться невидимкой в ближайший курятник и выносить яростные сопротивляющиеся удары крыльями, сводящее все мысли к виселице и тонне лимона, истошное полурезанное кукареканье двух упитанных белых петухов (которых ей, с ругательствами и удрученными оханьями по поводу исцарапанных ручек, пришлось засунуть головой в обширную рукоятку шпаги, чтобы нарисовать на их крыльях, грудке и спинке пятнышки и только потом с визгливой суетой, утопающей в метающихся их перьях, оборотить в лошадей, с трудом пойманных и приставленных к коляске).
Лишь решила отдохнуть от всего пережитого и своей, проделанной титаническими усилиями, какой-никакой, работы Фейка, как абзацы учебника снова не дали покоя ее натруженной, пусть и не совсем быстрой и точной, памяти - нужно было достать хрустальные туфельки, чтобы девушка в платьице, испачканном золой, осталась довольной, поскорее очаровала принца и жила себе долго и... нешумно с ним во дворце; так, повелела она старикам сторожить коляску и лошадей, ждать возвращения девушки, и сломя голову побежала к волшебному дереву, в нем...
Есть огромная дыра, таинственно отливающая зеленым ярким сиянием - это вход в комнату, где... среди витающих листьев всех деревьев на свете и цветочков, зеркально блестящей на стенах травы, сидели две дриады в легких зеленых платьях и с чудными волосами, в которых мерцали искристые бабочки радуги.
"Дриады, милые! - запыхавшись,поклонилась им Фейка, стыдливо пряча чуть погнутую шпагу, - Помогите, прошу, простой Фейке, очень нужно!..."
"С лицами, не достигшими зрелости своих феерических навыков, дел не имеем!" - вдруг грубо осеклась одна из дриад, собираясь взмахнуть руками и тем самым выставить гостью из мирка волшебного дерева.
"Ну я правда умею колдовать! -жалобно простонала Фейка, готовая встать перед ними хоть на колени, - Я даже в контрольной по практической магии всего одну ошибку сделала!... Ну дриадочки, ну милые, не оставляйте меня без ничего!..."
"Ха! - скривила усмешкой рот вторая дриада, - Что я почти правильно исполнила контрольную по магии и я сказать могу!... Чем докажешь?..."
Девочка решила не отступаться и, зажмурив глаза, скороговоркой заговорила заклятье, от которого... перед глаза мидриад завертелись картины того, как она, осторожно вращая шпагой и отчаянно краем глаза поглядывая вниз, летит по воздуху к гнезду на чердаке; как визгливо, криво и дрожаще, стреляет по убегающим тараканам звездочками; как напрягает всю свою волшебную силу ладошек, чтобы вылезти из болотнистой почвы сада-огорода (и все то вызвало и улыбку, и умилительный взгляд у них), но снова:
"Это несерьезно! – закачала головой первая дриада, - Ничего то не доказывает!... Покажи-ка хоть один документик, что ты учишься быть Феей..."
"Вы что, издеваетесь, что ли?!- вскипела та окончательно, вынув шпагу и стуча ею по стенам, немножко пугаясь эхо, которое раздавалось при этом, - Ну уж дело - "документик"! Когда у меня... подопечную свою надо принцессой сделать, туфельки хрустальные для этого достать, чтобы контрольную исправить, а у них – все "документик", "не серьезно"!... Дриады, вот… целая нить дел у меня, не задерживайте и помогите поскорее, прошу!..."
"Ладно, Фейка! - казалось, смягчилась вторая дриада, что-то загадочно доставая из потайного дупла, - Возьми свои туфельки и ступай себе с миром!...".
С этими словами она положила перед девочкой пару легких, превосходных туфелек, так и отливающих волшебными искорками, одна из которых была словно соткана из чистейшего светлого-светлого хрусталя, украшенного жемчужинками, а вторая - из... черного алмаза, тускло мерцающего и слепящего стеклянным узором.
"Ой-ей!... - аж схватилась за сердце Фейка, невольно отпрянувшая при виде такого, мягко скажем, необычного подарка, с сомнением примеряясь к туфелькам, - Это что такое?!!... Как я это своей подопечной понесу?!... Дайте мне какие-нибудь другие, пожалуйста!...".
"А других больше нет! - отчеканила ледяным, бесстрастным голосом одна дриада, - Все девушкам в платьицах, запачканных золой, и девочкам в бедных платьях, платках и с замерзшими ручками, пораздавали!..."
"Да, да, да!... - поддержала ее вторая, - То одна туфельку хрустальную потеряет, то другая к принцу ночи захочет прийти... Не напасешься прямо на них, совсем замучили!... Так что, Фейка, бери, что дают - это последние!..."
"И что же я моей подопечной скажу? - едва не заламывала руки девочка, обозлено приближая к ним шпагу, -"Я принесла тебе разные туфельки потому, что у тетушек-дриад пустые головы... Ну ничего, носи эти, будешь самой оригинальной из принцесс..."?!... Немедленно наколдуйте вторую хрустальную туфельку, или я вам покажу... Кикиморы лесные!!..."
И Фейка, не долго думая и не осознавая, что творит, кинулась на зашипевших дриад со шпагой, уворачиваясь от вставших столпом листьев, больно колющих, и отбиваясь от дерущихся веток, не жалея отваги на то, чтобы настигнуть этих, с ее точки зрения, бессовестных ленивиц и, степенно, от души, поколотить, неожиданно... только и успев проронить: "Ай, Мерлин родимый!...", полетев по воздуху, словно ее толкнуло то самое зеленое сияние, что казалось таким мирным; и она упала, приземлившись...
Неаккуратно на кучку листьев, неприятно плюхнувшись и чуть не попав под собственную шпагу, что... кисло будто глотала возмущения хозяйки.
"Бюрократки!!!... - живо, с несколько возбужденной унылой настойчивостью, с наслаждением, изловчившись, надсаживалась в сторону дыры волшебного дерева Фейка, настырно, с удовольствием, умудряясь корчить при этом рожи, - Лиственницы зеленые!!... Лягушки древесные!!..."
Тут волшебное дерево...предупредительно-разочарованно запустило в Фейку туфельками, одна из которых была хрустальной, а вторая - из черного алмаза, неприятно стукнув ее по затылку.
"Ну попадитесь мне еще!!... Бюрократки плющевые!!..." - проронила ему вслед девочка, погрозив кулачком со смешно-озлобленной рожицей, и, вздохнув, подобрав шпагу и туфельки, побежала с ними к девушке в платьице, запачканном золой, что...
Наверное, закричала бы на девочку, виновато все отпускавшую поклоны и комплименты, волнительно придвигая туфельки; если бы не стояла рядом с… принцем: он, разинув удивленно рот, осматривал безвкусно раскрашенную коляску с тряпками, спотыкающуюся на каждом шагу; нерадивых седобородых лакеев, иногда клацающих зубами, точно летучие мыши; и кукарекающих лошадей, норовивших мордой потыкать в проползающего червячка или зернышко, и уж совсем...
Изумило принца, что у его невесты, так очаровавшей своей красотой и милым нравом, простым, но изысканным нарядом, были столь отталкивающие разные туфельки - одна била в глаза сиянием хрусталя, другая вызывала смущение в душе черным алмазом, как-то странно дополняющее... его сконфуженность увиденными крохотнымии нечастыми кустиками роз в болотнистой почве, рассыпанными по всему полу дома горошинками, зернышками пшеницы и просо при спокойно пустующих дырявых корзинахи щепки, осколки, паутину да разваленный шкаф посередине всего того, очень сомнительного, великолепия.
Его дополняла и крошечная девочка в испачканном, запыленном мундире с цепочкой и эполетами в виде золотых алмазов, со шпагой, с остриженными волосиками и блестящими чем-то волшебным веснушками, переминающаяся с ноги на ногу высокими сапогами и подтягивающая синие штанишки, виновато шмыгая; хотя и принц...
Представлял себе Фейку утонченной куколкой с крылышками и волшебной палочкой, в небесно голубом платье; а коляску- узорной, золотой каретой в форме тыквы, на ровных, причудливых колесах; лакеев - не такими старыми и не причитающими по каждому поводу, лошадей - нормальными и кроткими; сад - усыпанным крупными цветами роз со сладким ароматом, дом - чистым и радушно-мирным; а свою невесту - в платьице, запачканном золой, красивую, милую характером, но в... одинаковых, хрустальных туфельках!
Фейка, положив их перед девушкой, изумленно ахнувшей и хлопающей ресницами на отказ принца, честно откланялась и... убежала, благовейно встретив учительниц, что так и не зачли ее контрольную, несмотря на все рассказы о клюющих зерно лошадях, о превращенных в гнезде летучих мышах, о коляске из тряпок, об разных туфельках, с боем добытых у дриад; с негой прогуливаясь по ночному лесу, с радостью вдруг осознавая,что...
Она, Фейка, так и осталась собой, играясь с немного погнутой шпагой и вздыхая прохладу ночи, надеясь, что еще превратит шляпу в ворона, птичек - в лошадей, а какой-нибудь девушке подарит хрустальные туфельки; ведь обязательно выучится и станет настоящей Феей, что...
Неслышно перевернет еще страницы... одной, дивной и загадочно-знакомой, хрустальной истории, на которых...
Словно играет бабочка-луна со звездочками-котятами, увлекая вас в дивный миг... сказки...

[Gazero]

Незнайка в... Лунном Замке...

...Оказался, можно сказать, совсем случайно - по долгу чести, совести и... ну каких-то еще светло-высоких чувств, которые даже порою трудно отгадать; а приключилось это так: в Цветочном городе (вот ведь беда!) вдруг стали пропадать огромные бутоны роз, приветливые лепестки ромашек, ароматные листики гвоздик, изящные стебельки васильков...
Вот как будто кто-то, исподтишка и искуссно-быстро...-заметно вырезал (и в самом прямом практически смысле) всю эту красоту огромным ножом.
- Безобразие!!... - уж возмутительно прикрикнул однажды Знайка, обнаруживая уже который день... вырезанные из окон, дверей, ступенек, крыш домов коротышек цветы, - Какой же теперь "Цветочный город" у нас, без цветов-то?!!... Кто как думает, в чем дело и что делать,чтобы снова жить по-прежнему спокойно, в цветочках?
- Ничего не делать, не тратить время и силы на поиски пропажи, а просто переименовать город! - невозмутимо предложил Пончик, усердно пережевывающий пухлые пончики, по привычке запихнутые им за обе щеки, - У нас же полно достопримечательностей и без цветов!... К примеру, Огурцовая Река... Ну вот и давайте называться "Город Огурцовой Реки"... А что, по-моему, очень стильно и модно, солидно звучит!!...
Коротышки одобряюще принялись кивать и горячо перешептываться, но Ворчун, нахмурив брови, (ну, как всегда) взялся причитать:
- Нет, не пойдет!... Это еще большая суета-маета, чем просто взять и поискать цветы!... Хотя, думается, глупо предполагать, братцы, что тот, кто украл у нас их, не имеет черных мыслишек и насчет нас самих... - (коротышки испуганно ахнули и дрожа обнялись друг сдругом) - Ведь то, что у нас свистнули цветочки - это только начало; чтобысбить нас с толку, а потом похитивший их... как возьмет и украдет кого-нибудь из нас!!... - (слушающие его невольно отпрянули и взволнованно закрыли глаза) -Таким образом, разумно не переименовывать город, не искать цветы, а... Айда быстро-быстро уходить из города, спасаться от злодея-вора!!...
И (будто по команде) коротышки хаотично заметались по дворам, подхватывая на бегу все, что считали самым ценным, не забывая между делом удрученно охать и пугать друг друга, всячески поддерживая этим Ворчуна. Но вот...
- Эй, что это тут за возня (которая снова меня разбудила)?!! - бодро и напыщенно-непосредственно вскрикнул голос из-за теней за ближайшей калиткой, неподалеку от которой уже... жаром дышало коллективное бегство из Цветочного города.
И чьи-то озорные, блестящие и чуть кислые зеленые глазки, обрамленные гадливо-морщащимися бровками и россыпью веснушек на пухлых щечках, недовольно высунулись из-за скрипнувших недр калитки.
То был Незнайка, который добродушно-чистосердечно снова тихонько остался дома, вне общей суматохи, строя для себя целую глобальную задачу - как лучше повернуться, чтобы крепче вздремнуть или с какой стороны лучше есть землянику, чтобы меньше запачкать ротик; а сейчас эти великие философствования были прерваны шумом паники коротышек, что и вызвало пребольшое неудовольствие их творца.
- Что это за возня?!! -переспросил снова он, подтягивая небрежно широкие желтенькие брюки и крохотный зеленый галстук, задевая, снующих там и тут, прохожих гигантской, лихо надвинутой на высокую-высокую прическу из рыжих прядей, голубой шляпой. – Что вы Ворчуна слушаете?!... Вы же хорошо знаете: его же пончиками не корми – дай возможность небылицы-пугалки порассказывать!... Никакого "злодея-вора" нет и ничего страшного не будет!... Успокойтесь и скажите, что пропало!...
Коротышки облечено выдохнули и разошлись по домам, счастливо-весело играя, угощая друг другом сластями, игрушками,... тумаками, болтая о пустяках; к Незнайке подошла, чуть не плача и робко теребя юбочку, Ромашка.
- Понимаешь, кто-то у нас цветы похитил!... А нам как-то непривычно, плохобез них!...
- Так бы сразу и сказали! - с радостью участливо встрепенулся тот. - Ну такя и найду цветы, можешь не сомневаться!!... Честное слово!!...
Ромашка захлопала в ладошки и, поблагодарив его, отправилась на всеобщее гулянье в честь "развенчанных жутких небылиц".
А Незнайка остался прогуливаться по улицам, делая, на всякий случай вид, что у него куча дел; краем глаза поглядывая, не пролетает ли мимо его старый и не весьма любезный приятель - майский жук, вдыхая вечернюю прохладу и любуясь бледными-бледными крохами-звездочками.
Тут... Его слуха коснулся лязг чего-то пугающего и.... железного, в котором отчетливо слышались нотки птичьего щебетания; а, ну совсем, рядом, в пушистых перышках близпроизраставшего кустика, с этими мистически звучащими звуками закралась скользящая быстро-быстро тень, отдаленно напоминавшая птицу с большими крыльями и существо с большим ротиком, даже чем-то, вроде клюва.
"Что за чудеса?..." - подумал Незнайка и храбро пошел навстречу таинственным отголоскам и теням; отодвинув густой занавес листьев кустика, он... оторопел: перед его глазами возились и что-то мудрствовали себе под нос великанского размера светло-ослепительно искристые серебряные ножницы с большими синими глазами, озорно блестящими почти во все направления, как у птички.
Ножницы робко, с интересом, поглядывали на любопытные незнайкины глаза и словно порывались благовейно тепло обнять его своими остренькими лезвиями-пальчиками (на которых были остатки лепестков, стебельков разных-разных цветов), плавно... парящими в воздухе!
Последняя деталь, напрямую разрывающая сгущенный узел слухов и суетливых догадок касательно цветов, не скрылась от цепкого взора Незнайки, и совсем немудрено,что его восхищенный трепет перед этим все равно как сказочным созданием, сменился осклабленным чувством победы и возможности повоспитать вора на ее правах.
- Таак!... - сердито распрямился он, указывая на остатки живой и красивой гордости Цветочного города, - Это что такое?!... Зачем ты это сделал, а?!...
Ножницы стеснительно быстро покосили глазок на указанный объект, а потом честно-тихо промямлили:
- Манку попросили принести...
- Чего?!!... - протянуто-шокировано перебил его собеседник, а потом осекся - Ну и что (мне какое дело до того, что ты там кому-то должен был скашеварить)?!... Я тебя за цветы спрашиваю: зачем украл?...
- Да нет же! - страстно поправился феерично выглядящий незнакомец, придвигаясь ближе к нему, - Это меня так зовут - Манка!... И меня попросили принести цветы в...
Высказать все свои мысли ему не удалось, так как, наверняка, минут десять Незнайка старательно хохотал, вытирая слезы и ухватившись за живот; в это время Манка вежливо-извиняюще щелкнул своими лезвиями - и в руке у, все хихикающего коротышки, появилась карта, поблескивающая синевой, алмазами и... луной (на ней путанные дороги вели к крупногабаритному, сияюще-белоснежному замку со множеством башней, мостов).
- Это место (Лунный Замок), откуда я готов вернуть вам цветы, поскольку,знаешь... Понял: несправедливо вас их лишать - им без вас непривычно, плохо...- мягко чуть ли не шепнули ножницы, аккуратно дотронувшись лезвием карты.
- Манка, спасибо тебе за мужество, доброту и честность... - выдохнул ио дернул себя тотчас Незнайка (с его ротика не сходила улыбка от, ну просто, смешного имени своего нового друга), - Но кому понадобилось посылать тебя, чтобы похитить наши цветы?...
- Это страшному творению, которое съест всех, кто посмеет произнести егоимя вслух, хозяину Лунного Замка, понадобились ваши цветы; а для чего – жуткая тайна, которую ни Манке, ни кому еще из жителей Замка не позволено открывать!... И... - (ножницы задумчиво зашуршали лезвиями, романтичным манером уставив глазки на один листок кустика) - Там полно ловушек, опасностей... А ты такой маленький и... славный... Нет! Будь что будет: я цветы без спроса взял, я их и верну!!... Не брошу тебя; садись... на меня, не стесняйся!...
И Незнайка, чуть сконфузившись, смущенно ощутил, как заботливые лезвия Манки осторожно взяли его за ремень брюк, подбросили в воздух, а после - ножницы сами бережно подставились потешно шлепнувшемуся ездоку, только и успевшему ошарашено схватиться в полете за самое святое - голубого гиганта-шляпу-парашют.
И потом Манка плавно сводил и разводил свои лезвия, тем самым... поднимаясь с притихшим Незнайкой под самые облачка, дышащее сонно туманом небо и шаловливо шепчущийся в выси дождик.
Они все летели и летели, изнемогая от... вовсе гладкого и чинно-спокойного пути (пролетающие совы и вороны, завидев невиданную птицу, с перепугу разлетались, жалобно-изумленно выразившись, поспешно прячась в дуплах и за пнями; а светлячки и бабочки лишь дружелюбно-кокетливо трепали коротышку за узорчатые щечки, малюсенький носик-картошку, игрались с полами и кисточкой его шляпы, невольно выслушивая его проснувшийся вулканчик искренних ругательств).
Так, долгой ли ленточкой молочных, заоблачных тропинок, мимолетным ли звездопадом, изумительно-нежданным ли сиянием эха сказки снегов и дивных сталактитов; а прибыл бравый Незнайка, абсолютно окрасившийся малиновыми мурашками (может, и от того, что Манка всю дорогу учтиво осведомлялся о его комфорте, чувстве голода, усталости и с наслаждением расспрашивал за друзей, привычки, дела) к самому большому, наверное, в мире Замку.
У его ворот стояли двое, крайне похожих друг на друга, высоких пожилых мужчин с длинными... ярко-бирюзовыми бородами, в забавных доспехах (собственно, только и состоящих из крохотного шлема, массивных наплечников, украшенных пестрыми завязанными синими-синими платками, поясов и мелких деталей на коленях, локтях и запястьях).
Мужчины увлеченно вырывали друг у друга, с тарарамом-галасом, с озлобленными лицами, длинное копье, сияющее рубином.
- Мужики!!... - окликнул их коротышка, раздраженно наблюдая этот неведомый ритуал (почти одинаковые привратники, однако, были поглощены едва ли не дракой из-за копья) - Слышьте вы, Дон Кихоты!!... Прервитесь хоть на миг для гостя!!!...
Мужчины у входа в Лунный замок, наконец, отвлеклись от спора и, до невозможного смешно увеличив глаза, одинаково сосредоточенно глядели на Манку, стыдливо бегавшего глазками и переминавшегося бы нерешительно с ноги на ногу, если бы тот имел ноги; один из них раскрыл рот и тихонько остался в таком положении, торопливо открыв ворота (очевидно, сильно впечатлившись увиденными посетителями Замка и даже, может, испугавшись их).
Второй же из стражи, втайне обрадовавшись моменту, когда товарищ в замешательстве и копье свободно могло покоиться только в его жадновато-самовлюбленных руках, деловито приосанился, загородив собою проход в Замок, и... сухо-педантично насторожился:
- Как вы это расхрабрились явиться к страшному творению, которое съествсех, кто посмеет произнести его имя вслух, хозяину Лунного Замка?... Уходите, пока живы!!...
- Ну уж, пропустите!!... - Незнайка и не думал робеть или там церемониться с ними, ободряюще постукивая по, удерживающим его, лезвиям Манки, - Мы ведь в гости, по делу!...
- Так не бывает! - хмыкнул один из мужчин, упрямо кривляясь перед жемчужно-зеркальными решетками ворот, - либо в гости, либо по делу!...
- Хорошо, - терпеливо согласился коротышка, - Значит, мы - по делу!... Ваш хозяин украл у нас цветы, это не есть хорошо...
- Как?!... - все надрывался более активный охранник Замка, - Вы еще и смеете обвинять в чем-то наше щедрое, гостеприимное,... страшное творение, которое съест всех, кто посмеет произнести его имя вслух, хозяина ЛунногоЗамка?!... Все - не пустим вас, грубияны неблагодарные и... Держитесь: теперь оно точно с вами расправиться!!...
И с этим угрожающим напутствием... навстречу гостям Лунного Замка безобидно-весело вылетела стайка бумажных ласточек, которая принялась щекотать Незнайку, якобы усердно колотя.
И вновь он, сначала повозмущался (для, в его понимании, приличия), потом отмахивался на всяк лад от кучки, всюду принявшихся сопровождать его, ласточек, которым, скорее всего, огромное удовольствие доставляло его гладить, легонько хлопать и шлепать ему по рукам и щекотать-щекотать...
Расчувствовавшийся почему-то, от этого, Манка, нехотя вздохнув и...решительно щелкнувший лезвиями, самоотверженно выступил вперед; как и ожидалось, бумажные кокетки-веселушки ахнули и, от одного его вида, с писком разлетелись, кто куда.
- Видали? - горделиво бросил ошарашено уставившимся, на всю эту картину, сторожам Замка Незнайка, поглаживая, натруженное от смеха, пузико и втихаря поблагодарив ножницы.
- Да... - почесала затылки, как один, стража. - Вы победили самое крепкое наше оружие... Что ж, войдите!... Смотрите только, будьте осторожны, не прогневите ни в коем случае, страшное творение, которое съест всех, кто посмеет произнести его имя вслух, хозяина Лунного Замка!...
И с этими словами Незнайка, триумфальной походкой важно повел за собой Манку, встречая взглядом... большие-большие аквариумы, заполненные светло-искристной золотистой водой и изумрудными манюнями-рыбками; горизонтальные лестницы из янтаря, с которых надо было еще ухитриться вскарабкаться к, буквально припотолочным стеклянным занавесам дверей, за которыми блестели книги, маски, игрушки и вазы, шпаги, весы, веера и блюдца со сластями, невидимыми музыкальными инструментами, бодро играющими явно приветствующую, тепло-добрую мелодию; рассыпанные по всему замку витки коридоров и крошечные кувшинки каминов, с огоньками всех цветов... тумана, радуги и луны!
- Какое чудное место! - вдруг сказал себе Незнайка, под руководством (и с помощью) ножниц, все-таки состряпавший нехитрый ужин, что хоть немного подкрепил их после долгих и ярких странствий, происшествий; внезапно он сладко потянулся и зевнул. - Даже убаюкивающее место!... Думаю, самое время немножко поспать!...
- Ты прав! - поддержал Манка, предусмотрительно лязгнувший лезвиями (появилась крохотная кроватка солнечной теплоты и света, с мягкой периной и подушками) - Прошу, располагайся в ней!... Приятных снов тебе!...
Коротышка не заставил себя долго упрашивать и мигом юркнул под одеяло кроватки; Манка умилительно услышал, как он что-то проронил, вроде: "Спасибо Манка, и тебе "спокойной ночи"!...." (и заснул, тоненько сопя и прихрапывая по-детски забавно); стал привольно прогуливаться по углам, комнатам, тайникам Лунного Замка; живительно осознавая, что удивляется всему в нем, как в первый раз - и вытянутым статуэткам-куколкам в нарядных платьицах, и, сотканным из паутинки и росы, картинам, и нарядным саркофагам-лодочкам, что плыли в словно розово-филетовых озерцах заката...
Ножницы с любопытством уж и заглянули в подземные сады из светящихся деревьев, цветущих темненькими бусинками и разноцветными ленточками; понаблюдал за призрачными бледно-фиолетовыми геометрическими фигурами и плитами, в которых играли блики глубинной воды и тоненькие лучики высоты; и любознательно ловил глазками снующие стрелки загадочно тикающих часов, как... из фантасмагорически вспыхивающих отражений разных-разных отголосков луны чинно вылетела оса, мечтательно-отвлеченно закрывшая глазки и жужжащая, глупо-напыщенно улыбающаяся всему на свете.
Она, казалось, пребывала в экстазе от напевания мотивов, понятных только ей и стала даже пританцовывающе кружиться по всему Лунному Замку, неаккуратно при этом задевая дребезжащие, падающие статуи и (противно, надо сказать) шлепающиеся на ступени капли из треснувших аквариумов.
- Тсс... Умоляю, смилуйтесь – не шумите так... - забавно покачиваясь и вихляя в воздухе, спешил к осе, спрятавшийся за одной из, царящих чинно в Замке колонн, Манка (изловчившийся приставить пальчиком одно из своих лезвий к ротику - смешно... скорчившимся от рвения, обоим лезвиям-крыльям!) Вы разбудите Незнайку!...
Оса, видно рассердившись на просьбу прекратить свои забавы, выпустила из пестрого брюшка коротенькое, но крепкое и остренькое жало и с ехидным упорством начала тыкать им в воздушные шарики и фонарики-пузырьки, гулко лопающиеся и булькающие; хлестать им, с оглушительным звоном, трескающуюся и бьющуюся посуду,и... швырять это в Манку, бить крыльями, стараясь задеть жалом, гнаться попятам за ним; он-бедняжка побледнел и задрожал, но к, мирно дремлющему,коротышке желто-черную, взъевшуюся, крылатую дамочку с жалом, не пускал, тактично-жалостливо уговаривая в... суете своего бегства:
- Поймите, Незнайка хороший, он никак не хочет оскорбить Вас или что-тозабрать... Он пришел за своим, за цветами, которые его друзья очень любят!...Прошу Вас, пожалуйста, просто верните их Незнайке, его друзьям непривычно без цветов, плохо...
Кипящая погоня, того и грозившая перейти в целую битву, своим грохотом и молниями все же подняла Незнайку с подушек.
- Это что тут происходит?!!... - взбудоражено воскликнул он, чуть не вылетев из одеяла кроватки и... поспешил к участникам, вот-вот должной зародиться, баталии – не знающему, куда деваться, Манке, виновато-волнительно поглядывающего на него из града мягких игрушек, блюдец и осколков картин, безжалостно летевших в него и к... вопящей, как на казне, осе, поднимающей ураган и гром на весь Лунный Замок.
- Я так мечтала тоже поиграть с цветами, как мои, собирающие мед, родственницы!!... - срывалась от ярости на ор она, слепо и бешено тыкая во все, что ни попадя, жалом, - Сколько мне усилий это стоило - заколдовать тебя же, предатель; чтобы заполучить их!!... А теперь вы хотите их отнять у меня!!... Не позволю - я честно украла цветы и одна с ними за это буду играться!!!... Авы... - Кыш отсюда, пока живы!!!...
Незнайка же, ничуть не испугавшись ее сверкающих глазок, запустил в нее тряпкой (конечно, обозлено, потому ожидающе-скромно признался себе, что промахнулся) - и она пугливо-удивленно притихла.
- Манка, скажи, что это тут происходит?... - тепло понизил, порывающийся крикнуть со всей дури, голос Незнайка.
От стресса и всего случившегося, мысли сердечных ножниц перепутались безвозвратно и он протараторил на одном дыхании, боязливо указав на осу:
- Она мечтала украсть какого-то предателя, собирающего ее родственниц, заколдовавших цветы!...
Незнайка не удержался и прыснул, а оса, пригорюнившись невинным взглядом, убрала жало и, немного подумав, замахала лапками, решившись вставить словечко:
- Нет-нет-нет!... Ты не совсем верно понял мои слова!...
- Мне плевать!! - вскипел заспанный Незнайка, протирая нехотя кулачками глаза, отодвигая деликатно Манку, лепетавшего извинения и рвущегося защитить его, - Ты хоть знаешь, осенька несчастная, который час?!!... - (ножницы ахнули и задумчиво задержали кроткий взгляд на пестрых остатках погони, пытаясь проанализировать происходящее, ведь... крошечная оса, что аж спряталась за колонну, от, сыплющего возмущениями, коротышки - и была тем "страшным творением, которое съест всех, кто посмеет произнести его имя вслух, хозяиномЛунного Замка!») - Мы сегодня знакомились, выясняли отношения, летали, разговаривали с Дон Кихотами, ждали, ломились в Замок, дрались с бумажными пташками, карабкались по дурацким лестницам за простой едой!!... Мы хотим спать!!!...Можете мечтать о своем предателе, сколько угодно!!...
После столь пылкого и (ну очень "нежного") забавного признания Незнайка, бурча и нервно поправляя галстук с шляпой-гигантом, схватил Манку за лезвия-клювик и потащил к кроватке; на которой не замедлил снова задремать.
А оса, в кислом одиночестве все глядела на них и, не удержавшись, робко-робко сказала:
- Послушайте, я ведь и правда могу цапнуть и не вернуть эти цветы таким невоспитанным гостям!... Неужели нельзя было дать мне всласть поважничать и потом просить их... Я бы...
- Тихо!!!... - неконтролируемо пронзительно-тонко и неузнаваемо запищал, заерзавший в кроватке Незнайка, робко приобнявший задремавшего Манку, укрывшийся с головой одеялом, из-под которого только смешно торчала голубой коллос - шляпа.
И оса... растаяла, навсегда забрав с собою неслышно (чтобы, чего доброго, вновь не разбудить такого шумного гостя, как коротышку) все башни и мосты Лунного Замка; незлобливо-стеснительно уступая его место...
-... Цветам - снова наш "Привет"!!... - восторженно закричали коротышки, выбежавшие на улицы и высунувшиеся из окошек своих домов: всюду снова пестрели огромные бутоны роз, приветливые лепестки ромашек, ароматные листики гвоздик, изящные стебельки васильков...
Все они - и Знайка, и Пончик, и Ромашка, и даже Ворчун, - радостно поздравляли Незнайку с возвращением и благодарили всеми средствами за возвращение того, без чего им было так непривычно, плохо; без чего их город никогда не был бы полноправно "Цветочным"!
И все они окружали своего простодушного друга, по привычке, задевающего их огромной голубой шляпой, без умолку расспрашивали о том, что случилось, кто на самом деле похищал (чего, они надеялись и... знали - больше никогда не будет) цветы и как удалось его победить.
А Незнайка только стеснительно улыбался и... озорно подмигивал Манке, радостным щелканьем лезвий создающему для коротышек новые, диковинные и неслыханные цветы, неповторимо красивые свежие сорта огурцов (для Огурцовой Реки); игрушки и ленточки, пузырьки и радужных бабочек, угощая подарками, сластями и своей робкой лаской, гладя и катая на себе всех желающих коротышек...
Он был счастливо-тепло благодарен; за новых друзей, приятные хлопоты и за солнышко Цветочного города, сияющее радушно и для него; был задумчиво-трепетно благодарен всем - тому кустику, в листве которого он встретил смешного, простого... трогательно милого Незнайку; тем облачкам и птицам, мимо которых они пролетали и… тому, мистерическому, забавному Лунному Замку...

[Gazero]

....Бузя...

...Бузя - это... медуза. Самая маленькая и приятная на свете.
Больше всего она любила плыть к бережку. На глубине так скучно, а на нем, безусловно, тепло и хорошо.
Но однажды... она оглянулась и поглядела - в глубине, большой-большой, есть кораллы и шаловливые крабы-малыши (не зайти ли к ним в гости?).
А по другую сторону - дворцы из ракушек, иногда открывающихся и даривших восхитительные жемчужинки - так здорово их гладить, мягоньких и блестящих.
И вообще: нескучно на глубине, столько всего интересного, и все для нее - малышки, что с интересом поправила юбочку из щупалец и поплыла навстречу ей...
Которую звали очень странно - ...
...Бузя...
... - это... медуза. Самая маленькая и приятная на свете...

[Monty]

"Бузя - это чудо!" Прелестная зарисовочка)

[Gazero]

"Бузя - это чудо!" Прелестная зарисовочка)

Спасибо) Бузя давно хотела прийти именно к вам, ей приятно, что она вам понравилась ;)

[Monty]

Даёшь ещё Бузю!

[Gazero]

Даёшь ещё Бузю!

Ок, если будут идейки, Бузя встретится с тобой еще в какой-нибудь истории :)

[Monty]

Ок, если будут идейки, Бузя встретится с тобой еще в какой-нибудь истории :)

Ура! Бузю - в массы! :)