Поэзия
Правила форума
Форум для общения на любые темы, не связанные с м\с. Флуд и флейм запрещены.
Форум для общения на любые темы, не связанные с м\с. Флуд и флейм запрещены.
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Залаял под окошком рыжий пес.
Вбежал сынишка. Притащил котенка.
И со слезой, взволнованно и звонко
Вдруг выдохнул: “Достал из-под колес…”
“Четвертый кот! Ведь я же запретил!”
А сын, прижав к груди живой комочек,
Глядит в глаза… (Запомнил восемь строчек,
Что я котенку как-то посвятил).
Как хорошо, что сын мой дорожит
Комочком грязной шерсти… Не напрасно
Я жизнь люблю неистово и страстно,
Не ставя ни во что уменье жить.
В окно стучат ночные мотыльки.
Творит луна приливы и отливы.
Котенок спит, а рядом спит счастливый
Поэт, не написавший ни строки.
Владимир Шемшученко
Вбежал сынишка. Притащил котенка.
И со слезой, взволнованно и звонко
Вдруг выдохнул: “Достал из-под колес…”
“Четвертый кот! Ведь я же запретил!”
А сын, прижав к груди живой комочек,
Глядит в глаза… (Запомнил восемь строчек,
Что я котенку как-то посвятил).
Как хорошо, что сын мой дорожит
Комочком грязной шерсти… Не напрасно
Я жизнь люблю неистово и страстно,
Не ставя ни во что уменье жить.
В окно стучат ночные мотыльки.
Творит луна приливы и отливы.
Котенок спит, а рядом спит счастливый
Поэт, не написавший ни строки.
Владимир Шемшученко
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Немного из Бориса Рыжего.
Я в детстве думал: вырасту большим –
и страх и боль развеются как дым.
И я увижу важные причины,
когда он станет тоньше паутины.
Я в детстве думал: вырастет со мной
и поумнеет мир мой дорогой.
И ангелы, рассевшись полукругом,
поговорят со мною и друг с другом.
Сто лет прошло. И я смотрю в окно.
Там нищий пьёт осеннее вино,
что отливает безобразным блеском.
...А говорить мне не о чем и не с кем.
Я в детстве думал: вырасту большим –
и страх и боль развеются как дым.
И я увижу важные причины,
когда он станет тоньше паутины.
Я в детстве думал: вырастет со мной
и поумнеет мир мой дорогой.
И ангелы, рассевшись полукругом,
поговорят со мною и друг с другом.
Сто лет прошло. И я смотрю в окно.
Там нищий пьёт осеннее вино,
что отливает безобразным блеском.
...А говорить мне не о чем и не с кем.
Ещё стихи
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Одичавший кот
Село сгорело . . .Как? Не углядели.
Лесной пожар. . .В огне метался скот.
Не до животных. Вспыхивали ели. . .
Людей спасти б! Один остался кот.
Где скрылся он от яростного смерча,
Что судьбы в вихре огненном крушил,
Неведомо. Но всё ж пришёл под вечер
В село ,где не осталось ни души.
Свой дом на пепелище отыскал он.
Осталась печка в груде головней. . .
Хозяйку звал, надрывно и устало
Мяукая в зловещей тишине.
Искал её везде. Невыносимо
Чадила обгоревшая земля…
Не шла. И молока не выносила. . .
Отчаявшись, опять ушёл в поля.
Жизнь заново осваивал, дичая:
Мышей ловил и воду пил в реке,
И уши настораживал, мечтая,
Услышать зов хозяйки вдалеке.
Бежал. . .Бродил в надежде. . . Обречённо.
Там, где кошачье счастье сгрыз огонь,
И тёрся о бок печки закопчённой,
Как будто о хозяйкину ладонь.
© Ирина Шабалина
Село сгорело . . .Как? Не углядели.
Лесной пожар. . .В огне метался скот.
Не до животных. Вспыхивали ели. . .
Людей спасти б! Один остался кот.
Где скрылся он от яростного смерча,
Что судьбы в вихре огненном крушил,
Неведомо. Но всё ж пришёл под вечер
В село ,где не осталось ни души.
Свой дом на пепелище отыскал он.
Осталась печка в груде головней. . .
Хозяйку звал, надрывно и устало
Мяукая в зловещей тишине.
Искал её везде. Невыносимо
Чадила обгоревшая земля…
Не шла. И молока не выносила. . .
Отчаявшись, опять ушёл в поля.
Жизнь заново осваивал, дичая:
Мышей ловил и воду пил в реке,
И уши настораживал, мечтая,
Услышать зов хозяйки вдалеке.
Бежал. . .Бродил в надежде. . . Обречённо.
Там, где кошачье счастье сгрыз огонь,
И тёрся о бок печки закопчённой,
Как будто о хозяйкину ладонь.
© Ирина Шабалина
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Таких, как мы сжигали на кострах
За то, что думали и верили свободно,
За то, что тайны открывали скромно,
Что были смелы, праведны в делах.
За это нас сжигали на кострах...
С теплом и лаской в этот мир входили,
Достойным искры знаний подарили,
Но чёрствые сердца не оживили...
За это нас сжигали на кострах...
Мы их покой встревожить порешили,
Прозревших к звёздам новым проводили,
Но гнусные сердца мы только злили...
За это нас сжигали на кострах...
Мы ясный свет в чудесный мир вносили,
Мы видели, как люди этим жили,
Но злые люди также зло плодили...
За это нас сжигали на кострах...
Тогда мы не смогли - не победили,
На бой друзей своих не вдохновили,
Но знали, что придёт победный час...
За это нас сжигали на кострах...
Мы приходили, снова погибали,
Мы снова жили, бились и страдали,
Мы снова верили, себя не предавали,
Нас ненавидели... и снова нас сжигали...
Мы вновь придём, воскреснем в новом свете,
Мы вновь откроем старые миры,
Раскроем знамя с ветром на рассвете,
На зов откликнутся уснувшие сыны.
Мы все очнёмся, путы сбросим разом,
Когда увидим первые лучи,
Единым миром путь наш ныне связан,
Его проделать мы теперь должны.
Иван Федоров
За то, что думали и верили свободно,
За то, что тайны открывали скромно,
Что были смелы, праведны в делах.
За это нас сжигали на кострах...
С теплом и лаской в этот мир входили,
Достойным искры знаний подарили,
Но чёрствые сердца не оживили...
За это нас сжигали на кострах...
Мы их покой встревожить порешили,
Прозревших к звёздам новым проводили,
Но гнусные сердца мы только злили...
За это нас сжигали на кострах...
Мы ясный свет в чудесный мир вносили,
Мы видели, как люди этим жили,
Но злые люди также зло плодили...
За это нас сжигали на кострах...
Тогда мы не смогли - не победили,
На бой друзей своих не вдохновили,
Но знали, что придёт победный час...
За это нас сжигали на кострах...
Мы приходили, снова погибали,
Мы снова жили, бились и страдали,
Мы снова верили, себя не предавали,
Нас ненавидели... и снова нас сжигали...
Мы вновь придём, воскреснем в новом свете,
Мы вновь откроем старые миры,
Раскроем знамя с ветром на рассвете,
На зов откликнутся уснувшие сыны.
Мы все очнёмся, путы сбросим разом,
Когда увидим первые лучи,
Единым миром путь наш ныне связан,
Его проделать мы теперь должны.
Иван Федоров
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Лето село в зарю,
За сентябрь, за погоду.
Лето пало на юг,
Словно кануло в воду.
От него лишь следы
Для тебя, дорогая,
Фиолетовый дым -
В парках листья сжигают.
Вороха те легки
Золотых эполетов
И горят, как стихи
Позабытых поэтов.
Бессердечен и юн,
Ветер с севера дует,
То ль сгребает июнь,
То ли август скирдует.
Словно два журавля
По веселому морю,
Словно два косаря
По вечернему полю,
Мы по лету прошли -
Только губы горели,
И над нами неслись,
Словно звезды, недели.
Солнца желтый моток -
Лето плыло неярко,
Словно синий платок
Над зеленой байдаркой.
И леса те пусты,
Все пусты, дорогая,
И горят не листы -
Наше лето сжигают.
Юрий Визбор.
За сентябрь, за погоду.
Лето пало на юг,
Словно кануло в воду.
От него лишь следы
Для тебя, дорогая,
Фиолетовый дым -
В парках листья сжигают.
Вороха те легки
Золотых эполетов
И горят, как стихи
Позабытых поэтов.
Бессердечен и юн,
Ветер с севера дует,
То ль сгребает июнь,
То ли август скирдует.
Словно два журавля
По веселому морю,
Словно два косаря
По вечернему полю,
Мы по лету прошли -
Только губы горели,
И над нами неслись,
Словно звезды, недели.
Солнца желтый моток -
Лето плыло неярко,
Словно синий платок
Над зеленой байдаркой.
И леса те пусты,
Все пусты, дорогая,
И горят не листы -
Наше лето сжигают.
Юрий Визбор.
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Гиперборея
Ты детских не ценил воспоминаний…
Верней, ты не хранил воспоминаний.
Забыл ты дом из ноздреватых бревен.
Огромный дом, в котором пол неровен,—
Одно из тех старинных крепких зданий,
Построенных когда-то в упованье,
Что простоят до светопреставленья…
Теперь они пришли, воспоминанья,
И мы припоминаем в изумленье
Чудесный город, где орнамент ставен
Напоминает по рисунку плавень,
А иногда осенний серый ливень,
А иногда и мамонтовый бивень,
И черепа таинственных животных,
Еще ужасных, но уже бесплотных.
Таких рисунков много-много сотен
На дереве ворот и подворотен,
На окнах, на карнизах, на заборах,
На тех домах, и нет уже которых.
Есть гавань у границ Гипербореи —
Забытый порт, где парусников реи,
Одетые тяжелыми холстами,
Среди тумана кажутся крестами,
А иногда грозящими перстами.
Но посмотри: из древней снежной пены
Вдруг выглянули радиоантенны.
И озарило голубое пламя
Кают и рубок стынущие стены.
И - слышишь ли? - то не из трюмов темных
Вздыхают долгоротые насосы.
То не гуденье стрел грузоподьемных,
Что мечутся над палубами, косы,
Не дробный хохот ржавых кабестанов.
Но что это -
Спроси у капитанов.
Нырните в воду, ледяные змеи!
Раздвинься ты, завеса снеговая,
Врата златокипящей Мангазеи
Передо мной и вами открывая!
Леонид Мартынов
1938
Ты детских не ценил воспоминаний…
Верней, ты не хранил воспоминаний.
Забыл ты дом из ноздреватых бревен.
Огромный дом, в котором пол неровен,—
Одно из тех старинных крепких зданий,
Построенных когда-то в упованье,
Что простоят до светопреставленья…
Теперь они пришли, воспоминанья,
И мы припоминаем в изумленье
Чудесный город, где орнамент ставен
Напоминает по рисунку плавень,
А иногда осенний серый ливень,
А иногда и мамонтовый бивень,
И черепа таинственных животных,
Еще ужасных, но уже бесплотных.
Таких рисунков много-много сотен
На дереве ворот и подворотен,
На окнах, на карнизах, на заборах,
На тех домах, и нет уже которых.
Есть гавань у границ Гипербореи —
Забытый порт, где парусников реи,
Одетые тяжелыми холстами,
Среди тумана кажутся крестами,
А иногда грозящими перстами.
Но посмотри: из древней снежной пены
Вдруг выглянули радиоантенны.
И озарило голубое пламя
Кают и рубок стынущие стены.
И - слышишь ли? - то не из трюмов темных
Вздыхают долгоротые насосы.
То не гуденье стрел грузоподьемных,
Что мечутся над палубами, косы,
Не дробный хохот ржавых кабестанов.
Но что это -
Спроси у капитанов.
Нырните в воду, ледяные змеи!
Раздвинься ты, завеса снеговая,
Врата златокипящей Мангазеи
Передо мной и вами открывая!
Леонид Мартынов
1938
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И — кто поймет намек старинной тайны?-
В них девушка в венке великой жрицы.
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
У ног ее — две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури.
Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.
Николай Гумилев.
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И — кто поймет намек старинной тайны?-
В них девушка в венке великой жрицы.
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
У ног ее — две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури.
Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.
Николай Гумилев.
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Быть может, в болотном Бенгале,
Где все превращается в прах,
Быть может, в горах Трансвааля,
Быть может - в афганских горах,
У черных суданских колодцев,
На быстрой бирманской реке -
Однажды тебе доведется
Стоять на кровавом песке.
Стоять, как на том эшафоте,
Свое проклинать удальство,
Ведь сильные люди напротив,
А рядом с тобой - никого.
Откушав несвежий лишайник,
Падет боевой дромадер,
Конь может споткнуться случайно,
И ноги сломать, например.
Твой номер шестой, а не первый,
Быть может и вовсе шестьсот,
К тебе не подтянут резервы,
И помощь к тебе не придет.
Забудь про линкор или крейсер,
Внезапно застрявший в пути,
На друга в бою не надейся -
Он может тебя подвести.
Когда на окраине света
Вам рядом придется стоять,
Он может удрать незаметно,
И даже цвета поменять.
Забудь про товарищей тыщи,
И прочие сотни химер,
Ты друга верней не отыщешь,
Чем твой боевой револьвер!
Он только, лежавший в кармане,
В последний решительный час
Тебя никогда не обманет,
Тебя никогда не предаст!
Забудь арбалеты и пики -
В отставку отправлены в срок,
Залит в нержавеющий никель
Тяжелый британский "Бульдог"!
Сошел не с конвейерной ленты -
Ручная работа и план,
Системы "Веблей" или "Трентер",
"Бленд-Прайс" или даже "Варнан".
А может - системы Франкотта,
Лежавший на дне кобуры,
Где дверца Абади - ворота,
Ворота в другие миры!
С тобой через воды пожарищ,
И медные трубы прошел,
Твой самый надежный товарищ -
Заботься о нем хорошо!
Накладки из черной резины
Скрепи крестовидным винтом,
Корми его маслом машинным,
И самым отборным свинцом.
Свинец окольцован оправой
(Ее протереть не забудь!) —
Цилиндры из медного сплава,
На донце - гремучая ртуть.
Считай их, за дверцей Абади:
Раз, два, три, четыре, пять, шесть.
Есть адрес на каждом снаряде,
На пуле - тем более есть!
Чей адрес на твердом бауле,
Куда упакована смерть?
Кому предназначена пуля,
Куда ей сегодня лететь?
Куда, за раскатами грома,
Снаряд бронебойный ушел?
В туннель из блестящего хрома,
Известный под именем "ствол".
Калибр — легко испугаться,
Покой потерять насовсем,
На глаз - миллиметров тринадцать,
Точнее - двенадцать и семь,
Полдюйма - дрожать заставляют
Небес и земли существо,
Полдюйма всего отделяют
От смерти врага твоего!
Но помни, вступающий в битву:
Крючок спусковой нажимай
И только одну лишь молитву
Всегда и везде повторяй,
Запомни молитву простую,
Всегда повторяй и везде:
Врагу - предпоследнюю пулю,
Последнюю пулю - себе!
Адам Линдсей Гордон
Где все превращается в прах,
Быть может, в горах Трансвааля,
Быть может - в афганских горах,
У черных суданских колодцев,
На быстрой бирманской реке -
Однажды тебе доведется
Стоять на кровавом песке.
Стоять, как на том эшафоте,
Свое проклинать удальство,
Ведь сильные люди напротив,
А рядом с тобой - никого.
Откушав несвежий лишайник,
Падет боевой дромадер,
Конь может споткнуться случайно,
И ноги сломать, например.
Твой номер шестой, а не первый,
Быть может и вовсе шестьсот,
К тебе не подтянут резервы,
И помощь к тебе не придет.
Забудь про линкор или крейсер,
Внезапно застрявший в пути,
На друга в бою не надейся -
Он может тебя подвести.
Когда на окраине света
Вам рядом придется стоять,
Он может удрать незаметно,
И даже цвета поменять.
Забудь про товарищей тыщи,
И прочие сотни химер,
Ты друга верней не отыщешь,
Чем твой боевой револьвер!
Он только, лежавший в кармане,
В последний решительный час
Тебя никогда не обманет,
Тебя никогда не предаст!
Забудь арбалеты и пики -
В отставку отправлены в срок,
Залит в нержавеющий никель
Тяжелый британский "Бульдог"!
Сошел не с конвейерной ленты -
Ручная работа и план,
Системы "Веблей" или "Трентер",
"Бленд-Прайс" или даже "Варнан".
А может - системы Франкотта,
Лежавший на дне кобуры,
Где дверца Абади - ворота,
Ворота в другие миры!
С тобой через воды пожарищ,
И медные трубы прошел,
Твой самый надежный товарищ -
Заботься о нем хорошо!
Накладки из черной резины
Скрепи крестовидным винтом,
Корми его маслом машинным,
И самым отборным свинцом.
Свинец окольцован оправой
(Ее протереть не забудь!) —
Цилиндры из медного сплава,
На донце - гремучая ртуть.
Считай их, за дверцей Абади:
Раз, два, три, четыре, пять, шесть.
Есть адрес на каждом снаряде,
На пуле - тем более есть!
Чей адрес на твердом бауле,
Куда упакована смерть?
Кому предназначена пуля,
Куда ей сегодня лететь?
Куда, за раскатами грома,
Снаряд бронебойный ушел?
В туннель из блестящего хрома,
Известный под именем "ствол".
Калибр — легко испугаться,
Покой потерять насовсем,
На глаз - миллиметров тринадцать,
Точнее - двенадцать и семь,
Полдюйма - дрожать заставляют
Небес и земли существо,
Полдюйма всего отделяют
От смерти врага твоего!
Но помни, вступающий в битву:
Крючок спусковой нажимай
И только одну лишь молитву
Всегда и везде повторяй,
Запомни молитву простую,
Всегда повторяй и везде:
Врагу - предпоследнюю пулю,
Последнюю пулю - себе!
Адам Линдсей Гордон
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Что далее. А далее – зима.
Пока пишу, остывшие дома
на кухнях заворачивают кран,
прокладывают вату между рам,
теперь ты домосед и звездочет,
октябрьский воздух в форточку течет,
к зиме, к зиме все движется в умах,
и я гляжу, как за церковным садом
железо крыш на выцветших домах
волнуется, готовясь к снегопадам.
Иосиф Бродский
Пока пишу, остывшие дома
на кухнях заворачивают кран,
прокладывают вату между рам,
теперь ты домосед и звездочет,
октябрьский воздух в форточку течет,
к зиме, к зиме все движется в умах,
и я гляжу, как за церковным садом
железо крыш на выцветших домах
волнуется, готовясь к снегопадам.
Иосиф Бродский
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Откуда к нам пришла зима,
не знаешь ты, никто не знает.
Умолкло все. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.
Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.
И ты, входя в свой теплый дом,
взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том,
что где-то здесь она таилась:
в пролете лестничном, в стене,
меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне,
куда нельзя проникнуть взглядом.
Быть может, там, в ночных дворах,
на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях,
в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам...
Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам
и все заполонила.
Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лед, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орел взлететь не может.
Должно быть, так. Не все ль равно,
когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно:
в пролете тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь
и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоем, соединясь,
им очень просто стать зимою.
Дела, не знавшие родства,
и облака в небесной сини,
предметы все и вещества
и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды,
увлекшись внутренней игрою,
дают со временем плоды,
совсем нежданные порою.
Бывает лед сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.
И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.
Иосиф Бродский
1962
не знаешь ты, никто не знает.
Умолкло все. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.
Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.
И ты, входя в свой теплый дом,
взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том,
что где-то здесь она таилась:
в пролете лестничном, в стене,
меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне,
куда нельзя проникнуть взглядом.
Быть может, там, в ночных дворах,
на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях,
в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам...
Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам
и все заполонила.
Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лед, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орел взлететь не может.
Должно быть, так. Не все ль равно,
когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно:
в пролете тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь
и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоем, соединясь,
им очень просто стать зимою.
Дела, не знавшие родства,
и облака в небесной сини,
предметы все и вещества
и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды,
увлекшись внутренней игрою,
дают со временем плоды,
совсем нежданные порою.
Бывает лед сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.
И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.
Иосиф Бродский
1962
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Сон
Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.
Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.
Борис Пастернак, 1913 год
Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.
Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.
Борис Пастернак, 1913 год
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Сахар был сладок…
С гор, где шиповник турецкий расцвел,
Ветер был сладок и жарок,
Море лизало сверкающий мол —
Сахар сгружали мы с барок.
Ты понимаешь?
Грузить рафинад!
Легкое ль это занятье?
Сладко!
Но сотню красавиц подряд
Ты ведь не примешь в объятья!
Позже ходили мы к устью реки
К рыбницам Нового порта.
Грузчиков не было.
С солью мешки
Сами сгружали мы с борта.
Стал, как китайский кули, весь бел,
Руки изъело и спину
Долго потом я на соль не глядел,
Видеть не мог солонину.
Сахар был сладок,
И соль солона.
Мы на закате осеннем
Вспомним про то за бутылью вина,
Прошлое снова оценим.
Время уходит!
Тоскуй, человек,
Воспоминаньями полон, —
Позднею осенью падает снег,
Тает, не сладок, не солон.
Ну-ка, приятель, давай наливай!
Тает, не сладок, не солон!
Леонид Мартынов.
С гор, где шиповник турецкий расцвел,
Ветер был сладок и жарок,
Море лизало сверкающий мол —
Сахар сгружали мы с барок.
Ты понимаешь?
Грузить рафинад!
Легкое ль это занятье?
Сладко!
Но сотню красавиц подряд
Ты ведь не примешь в объятья!
Позже ходили мы к устью реки
К рыбницам Нового порта.
Грузчиков не было.
С солью мешки
Сами сгружали мы с борта.
Стал, как китайский кули, весь бел,
Руки изъело и спину
Долго потом я на соль не глядел,
Видеть не мог солонину.
Сахар был сладок,
И соль солона.
Мы на закате осеннем
Вспомним про то за бутылью вина,
Прошлое снова оценим.
Время уходит!
Тоскуй, человек,
Воспоминаньями полон, —
Позднею осенью падает снег,
Тает, не сладок, не солон.
Ну-ка, приятель, давай наливай!
Тает, не сладок, не солон!
Леонид Мартынов.
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Кошачий ангел
Я не знал, что в мире есть кошачий Ангел.
Как-то в детстве, где-то в сказках слышал это.
Но когда казалось мне, что умираю,
Она просто подошла ко мне из света...
Протянула ко мне руки. Не боялась
Ни проплешин, ничего, держалась стойко,
Ни того, что моя шерсть давно свалялась,
Ни того, что я обычный кот с помойки.
Я уткнулся своим носом в руки эти.
И почувствовал как капает...солёно.
Я подумал: значит Ангел есть на свете!
А потом она несла меня до дома.
И баюкала. И пичкала лекарством.
Тормошила и щекою прижималась.
И когда в ее руках я просыпался,
Она ангельски-прекрасной мне казалась.
И беда уже, как страшный сон, забылась.
Вновь здоров, всегда накормлен я и счастлив.
Засыпая, говорю я ей: Спасибо,
Мой кошачий Ангел, солнечно-прекрасный.
Арина Каретникова-Белобородова
Я не знал, что в мире есть кошачий Ангел.
Как-то в детстве, где-то в сказках слышал это.
Но когда казалось мне, что умираю,
Она просто подошла ко мне из света...
Протянула ко мне руки. Не боялась
Ни проплешин, ничего, держалась стойко,
Ни того, что моя шерсть давно свалялась,
Ни того, что я обычный кот с помойки.
Я уткнулся своим носом в руки эти.
И почувствовал как капает...солёно.
Я подумал: значит Ангел есть на свете!
А потом она несла меня до дома.
И баюкала. И пичкала лекарством.
Тормошила и щекою прижималась.
И когда в ее руках я просыпался,
Она ангельски-прекрасной мне казалась.
И беда уже, как страшный сон, забылась.
Вновь здоров, всегда накормлен я и счастлив.
Засыпая, говорю я ей: Спасибо,
Мой кошачий Ангел, солнечно-прекрасный.
Арина Каретникова-Белобородова
Плашки и награды
- Maks
- Свободный художник
- Сообщения: 1428
- Зарегистрирован: 02 июн 2018, 18:31
- Откуда: Ярославль
- Контактная информация:
Поэзия
РОЖДЕСТВО БЕЗДОМНОГО КОТА
Бездомный кот заиндевел в Сочельник,
Кусачий холод в сердце проникал.
Хвостатый изнемог во тьме вечерней,
Убежище, отчаявшись, искал.
Сегодня целый день не получалось
Обресть желанный тёплый уголок.
Кот выглядел убийственно печальным,
Заметить если б кто во мраке смог.
Вот звёздочки горстями заблестели,
Одной из них был ярче прочих лик,
А еле ковылявшего котейку
Накрыл озноба огненный прилив.
' Да, точно, это смерть, настало время... ' -
Подумалось ему и он прилёг,
Не чуя колкий снег, деревенея ,
Отмучавшись сполна за жизни срок.
Но вдруг его погладил кто-то нежно:
' Смотри-ка, мама, бедненький, дрожит!
Учиться обещаю я прилежно!
Давай, теперь он с нами будет жить? '
И мама согласилась, улыбнувшись,
И вскоре кот у ёлочки сопел,
Сперва, конечно, здорово откушал,
Неделю ничего почти не ел.
Дремал, спасён от голода и стужи
По воле детской взрослой доброты.
Чудес и волшебства совсем не нужно,
Чтоб дом нашли бездомные коты.
Богдан Филатов
Бездомный кот заиндевел в Сочельник,
Кусачий холод в сердце проникал.
Хвостатый изнемог во тьме вечерней,
Убежище, отчаявшись, искал.
Сегодня целый день не получалось
Обресть желанный тёплый уголок.
Кот выглядел убийственно печальным,
Заметить если б кто во мраке смог.
Вот звёздочки горстями заблестели,
Одной из них был ярче прочих лик,
А еле ковылявшего котейку
Накрыл озноба огненный прилив.
' Да, точно, это смерть, настало время... ' -
Подумалось ему и он прилёг,
Не чуя колкий снег, деревенея ,
Отмучавшись сполна за жизни срок.
Но вдруг его погладил кто-то нежно:
' Смотри-ка, мама, бедненький, дрожит!
Учиться обещаю я прилежно!
Давай, теперь он с нами будет жить? '
И мама согласилась, улыбнувшись,
И вскоре кот у ёлочки сопел,
Сперва, конечно, здорово откушал,
Неделю ничего почти не ел.
Дремал, спасён от голода и стужи
По воле детской взрослой доброты.
Чудес и волшебства совсем не нужно,
Чтоб дом нашли бездомные коты.
Богдан Филатов
Rescue Rangers forever
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Память
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.
Дерево да рыжая собака —
Вот кого он взял себе в друзья.
Память, память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.
И второй... Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь — его подруга,
Коврик под его ногами — мир.
Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать Богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.
Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка.
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.
Память, ты слабее год от году,
Тот ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.
Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.
Я — угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле.
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный —
И прольется с неба страшный свет:
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо; но всё пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.
Крикну я... но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
Николай Гумилёв.
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.
Дерево да рыжая собака —
Вот кого он взял себе в друзья.
Память, память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.
И второй... Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь — его подруга,
Коврик под его ногами — мир.
Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать Богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.
Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка.
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.
Память, ты слабее год от году,
Тот ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.
Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.
Я — угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле.
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный —
И прольется с неба страшный свет:
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо; но всё пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.
Крикну я... но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
Николай Гумилёв.
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Не смотрят кошки новостей,
Кошмары их не мучают.
И не зовут к себе гостей
К торжественному случаю.
Живут, бедняжки, днём одним,
Взглянуть вперёд не пробуя.
И на идейной почве им
Глаза не застит злобою.
У кошек жизнь – короткий миг.
Наверное, поэтому
И не плетут они интриг,
И подлость им неведома.
Они не ангелы, отнюдь.
Не очень дружат с белками.
Но, проходя свой краткий путь,
Не тратятся на мелкое.
Леонид Сорока
Кошмары их не мучают.
И не зовут к себе гостей
К торжественному случаю.
Живут, бедняжки, днём одним,
Взглянуть вперёд не пробуя.
И на идейной почве им
Глаза не застит злобою.
У кошек жизнь – короткий миг.
Наверное, поэтому
И не плетут они интриг,
И подлость им неведома.
Они не ангелы, отнюдь.
Не очень дружат с белками.
Но, проходя свой краткий путь,
Не тратятся на мелкое.
Леонид Сорока
Плашки и награды
- Vlad pavlovich
- Чумарозец
- Сообщения: 13885
- Зарегистрирован: 24 мар 2014, 09:43
- Контактная информация:
Поэзия
Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком
И в дальний путь, и в дальний путь,
Отправился пешком,
Он шел все прямо и вперед,
И все вперед глядел,
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел.
И вот однажды, на заре,
Вошел он в темный лес,
И с той поры, и с той поры,
И с той поры исчез...
Даниил Хармс
С дубинкой и мешком
И в дальний путь, и в дальний путь,
Отправился пешком,
Он шел все прямо и вперед,
И все вперед глядел,
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел.
И вот однажды, на заре,
Вошел он в темный лес,
И с той поры, и с той поры,
И с той поры исчез...
Даниил Хармс
Плашки и награды